Человеческое общество постоянно экспериментирует - как бы ему обустроиться так, чтобы большинству его членов было максимально удобно.
Со стороны это, наверное, похоже на попытки ревматического толстяка устроиться поуютнее на хлипкой кушетке с острыми углами: как ни повернется бедняга, а непременно что-нибудь себе то прищемит, то отсидит, - передают " " со ссылкой на chisartravel.com
Не выразить глубокого почтения изображению вождя — это поставить под удар не только себя, но и всю свою семью.
Некоторые особенно отчаянные эксперименты обходились дорого. Взять, например, XX век. Вся планета представляла собой гигантский полигон, на котором сшиблись в соперничестве две системы. Общество — против индивидуальности, тоталитаризм — против демократии, порядок — против хаоса. Победил, как мы знаем, хаос, что неудивительно. Сам понимаешь, нужно приложить массу усилий, чтобы испортить хаос, в то время как разрушить самый идеальный порядок можно одной удачно перевернутой миской с чили.
Порядок не терпит ошибок, а хаос… хаос ими питается.
Любовь к свободе — гнусное качество, мешающее упорядоченному счастью
Показательный разгром состоялся на двух экспериментальных площадках. Были взяты две страны: одна в Европе, вторая — в Азии. Германию и Корею аккуратно поделили пополам и в обоих случаях в одной половинке учинили рынок, выборность, свободу слова и права личности, другую же половинку отрядили строить идеально справедливую и четко отлаженную социальную систему, в которой у личности есть единственное право — служить общему благу.
Впрочем, германский эксперимент с самого начала пошел неудачно. Культурные традиции свободолюбивых германцев до конца даже Гитлер не истребил — куда там Хонеккеру! Да и трудно создавать социалистическое общество прямо посредине болота загнивающего капитализма. Неудивительно, что ГДР, сколько бы ни вливали тут сил и средств, никакого блестящего успеха не продемонстрировала, экономишку вырастила самую прежалкую, а обитатели ее вместо того, чтобы преисполняться соревновательным духом, предпочитали сбегать к западным родственникам, маскируясь на границе под содержимое чемоданов.
Корейская площадка обещала большие успехи. Все-таки азиатский менталитет исторически более расположен к подчинению, тотальному контролю, а уж тем более если речь идет о корейцах, которые почти полвека жили под японским протекторатом и о всяких свободах давно и прочно забыли.
Чучхе навсегда
Ким Ир Сен в начале правления.
Практически единоличным правителем КНДР после ряда довольно кровавых политических пертурбаций стал бывший капитан Советской Армии Ким Ир Сен. Когда-то он был партизаном, сражавшимся с японской оккупацией, затем, как и многие корейские коммунисты, попал в СССР и в 1945 году вернулся на родину — строить новый порядок. Хорошо зная сталинский режим, он сумел воссоздать его в Корее, причем копия во многом превзошла оригинал.
Все население страны было разделено на 51 группу по социальному происхождению и степени лояльности к новому режиму. Причем, в отличие от СССР, даже не замалчивалось, что преступлением может быть сам факт твоего рождения в «неправильной» семь-е: в ссылки и лагеря здесь уже более полувека официально отправляют не только преступников, но и всех членов их семей, в том числе малолетних детей. Основной идеологией государства стала «идея чучхе», что с некоторой натяжкой можно перевести как «опора на собственные силы». Суть идеологии сводится к следующим положениям.
КНДР — самая великая страна в мире. Очень хорошая. Все остальные страны — плохие. Есть очень плохие, а есть плохонькие, которые находятся в рабстве у очень плохих. Есть еще страны не то чтобы плохие, но тоже плохие. Например, Китай и СССР. Они пошли по пути коммунизма, но извратили его, а это неправильно.
Характерные черты европеоида — это всегда признаки врага.
Только северокорейцы живут счастливо, все остальные народы влачат жалкое существование. Самая несчастная страна в мире — Южная Корея. Ее захватили проклятые империалистические сволочи, и все южнокорейцы делятся на две категории: шакалы, подлые прислужники режима, и угнетенные жалкие нищие, которые слишком трусливы для того, чтобы прогнать американцев.
Самый великий человек в мире — великий вождь Ким Ир Сен*. Он освободил страну и изгнал проклятых японцев. Он самый мудрый человек на Земле. Он — живой бог. То есть уже сейчас неживой, но это не важно, потому что он вечно живой. Все, что у тебя есть, тебе дал Ким Ир Сен. Второй великий человек — это сын великого вождя Ким Ир Сена, любимый руководитель Ким Чен Ир. Третий — нынешний хозяин КНДР, внук великого вождя, блистательный товарищ Ким Чен Ын. Свою любовь к Ким Ир Сену мы выражаем ударным трудом. Мы любим трудиться. А еще мы любим учиться идеям чучхе.
- Кстати, за эту фразу в Корее нас бы сослали в лагерь. Потому что корейцев с детского сада учат, что имя великого вождя Ким Ир Сена должно стоять в начале предложения. Блин, и за эту тоже бы сослали…
Мы, северокорейцы, — великие счастливые люди. Ура!
Волшебные рычаги
Ким Ир Сен и ближайшие его помощники были, конечно, крокодилами. Но у этих крокодилов были добрые намерения. Они действительно пытались создать идеально счастливое общество. А когда человек счастлив? С точки зрения теории порядка человек счастлив, когда он занимает свое место, точно знает, что ему делать, и доволен существующим положением дел. К несчастью, тот, кто создавал людей, допустил в своем творении много промахов. Например, вложил в нас тягу к свободе, независимости, авантюризму, риску, а также самолюбие и стремление выражать свои мысли вслух.
Все эти гнусные человеческие качества и мешали состоянию полного, упорядоченного счастья. Но Ким Ир Сен хорошо знал, с помощью каких рычагов можно управлять человеком. Эти рычаги — любовь, страх, незнание и контроль — задействованы в корейской идеологии на все сто. То есть во всех прочих идеологиях они тоже задействованы понемножку, но за корейцами тут никому не угнаться.
Незнание
До начала 80-х телевизоры в стране распределялись только по партийным спискам.
Любая неофициальная информация в стране совершенно вне закона. Тут нет доступа ни к каким иностранным газетам и журналам. Практически нет литературы как таковой, кроме официально одобренных творений современных северокорейских писателей, которые в общем и целом сводятся к восхвалению идей чучхе и великого вождя.
Более того, даже северокорейские газеты тут нельзя хранить слишком долго: по утверждению А. Н. Ланькова, одного из немногих специалистов по КНДР, газету пятнадцатилетней давности практически невозможно получить даже в спецхране. Еще бы! Политике партии порой приходится меняться, и ни к чему, чтобы обыватель мог следить за этими колебаниями.
У корейцев есть радиоприемники, но каждый аппарат обязательно должен быть опломбирован в мастерской так, чтобы он мог ловить только несколько государст-венных радиоканалов. За хранение дома неопломбированного приемника ты сразу отправляешься в лагерь, причем вместе со всей семьей.
Телевизоры есть, но стоимость аппарата, сделанного на Тайване или в России, но с приляпанной поверх марки изготовителя корейской маркой, равна примерно пятилетней зарплате служащего. Так что смотреть телевизор, два государственных канала, могут немногие, особенно если учесть, что электричество в жилых домах включается всего на несколько часов в день. Впрочем, смотреть там нечего, если, конечно, не считать гимнов вождю, детских парадов в честь вождя и чудовищных мультфильмов про то, что нужно хорошо учиться, чтобы потом хорошо воевать с проклятыми империалистами.
За границу северокорейцы, понятное дело, не ездят, кроме крошечного слоя представителей партийной элиты. Выходом в Интернет по спецразрешениям могут пользоваться некоторые специалисты — в нескольких учреждениях есть подключенные к Сети компьютеры. Но чтобы сесть за них, ученому нужно иметь кучу пропусков, и любой визит на любой сайт, естественно, регистрируется, а потом внимательно изучается службой безопасности.
Элитное жилье для избранных. Тут даже есть канализация и по утрам работают лифты!
В мире же официальной информации творится сказочное вранье. То, что рассказывают в новостях, не просто искажение дейст-вительности — это не имеет к ней никакого отношения. Ты знаешь, что паек среднего американца не превышает 300 граммов зерновых в день? При этом пайков как таковых у них нет, свои триста граммов кукурузы они должны заработать на фабрике, где их бьют полицейские, чтобы американцы лучше работали.
Ланьков приводит очаровательный пример из северокорейского учебника для третьего класса: «Южнокорейский мальчик, чтобы спасти от голода умирающую сестренку, сдал литр крови для американских солдат. На эти деньги он купил для сестры рисовую лепешку. Сколько литров крови он должен сдать, чтобы по пол-лепешки досталось также ему, безработной маме и старенькой бабушке?»
Северокореец практически ничего не знает об окружающем мире, он не ведает ни прошлого, ни будущего, и даже точные науки в здешних школах и институтах преподаются с искажениями, которых требует официальная идеология. За такой информационный вакуум, конечно, приходится платить фантастически низким уровнем науки и культуры. Но дело того стоит.
Любовь
Северокореец не имеет почти никакого представления о реальном мире
Любовь приносит счастье, и это, кстати, очень даже неплохо, если заставить человека любить то, что надо. Северокореец любит своего вождя и свою страну, и ему всячески в этом помогают. Каждый взрослый кореец обязан носить на лацкане значок с портретом Ким Ир Сена; в каждом доме, учреждении, в каждой квартире должен висеть портрет вождя. Портрет ежедневно нужно чистить щеткой и протирать сухой тряпочкой. Так вот, для этой щетки есть особый ящичек, стоящий на почетном месте в квартире. На стене, на которой висит портрет, не должно быть больше ничего, никаких узоров или картинок, — это непочтительно. За порчу портрета, пусть даже неумышленную, до семидесятых годов полагалась казнь, в восьмидесятых это уже могло обойтись ссылкой.
Одиннадцатичасовой рабочий день северокорейца ежедневно начинается и заканчивается получасовыми политинформациями, на которых рассказывается о том, как хорошо жить в КНДР и как велики и прекрасны вожди самой великой в мире страны. В воскресенье, единственный нерабочий день, коллегам полагается встречаться вместе, чтобы еще раз обсудить идеи чучхе.
Самый важный школьный предмет — изучение биографии Ким Ир Сена. В каждом детском саду, например, есть бережно охраняемый макет родной деревни вождя, и дошколята обязаны без запинки показывать, под каким именно деревом «великий вождь в пятилетнем возрасте размышлял о судьбе человечества», а где «тренировал свое тело спортом и закалкой для борьбы с японскими захватчиками». В стране нет ни одной песни, в которой не было бы имени вождя.
Контроль
Вся молодежь в стране служит в армии. Молодых людей на улицах просто нет.
Контроль над состоянием умов граждан КНДР осуществляют МОГ и МОБ, или Министерство охраны государства и Министерст-во общественной безопасности. Причем МОГ ведает идеологией и занимается только серь-езными политическими проступками жителей, а обычный контроль над жизнью корейцев находится в ведении МОБ. Именно патрули МОБ совершают рейды по квартирам на предмет их политической благопристойности и собирают доносы граждан друг на друга.
Но, естественно, никаких министерств не хватило бы на неусыпное бдение, поэтому в стране создана система «инминбанов». Любое жилье в КНДР входит в тот или иной инминбан — обычно это двадцать, тридцать, редко сорок семей. В каждом инминбане есть староста — лицо, ответственное за все происходящее в ячейке. Еженедельно глава инминбана обязан отчитываться перед представителем МОБ о том, что происходит на вверенном ему участке, нет ли чего подозрительного, не произносил ли кто крамолы, нет ли незарегистрированной радиоаппаратуры. Староста инминбана имеет право входить в любую квартиру в любое время дня и ночи, не пустить его — преступление.
Каждый человек, который пришел в дом или квартиру больше чем на несколько часов, обязан зарегистрироваться у старосты, особенно в том случае, если он намерен остаться переночевать. Владельцы квартиры и гость должны предоставить старосте письменное объяснение, чем вызвана ночевка. Если во время рейда МОБ в доме будут найдены неучтенные постояльцы, на спецпоселение поедут не только хозяева квартиры, но и староста. В особо явных случаях крамолы ответственность может лечь на всех членов инминбана разом — за недоносительство. Например, за неразрешенный визит иностранца в дом к корейцу в лагере могут оказаться сразу несколько десятков семей, если они его видели, но информацию скрыли.
Дорожные пробки в стране, где нет частного транспорта, — явление, как видим, редкое.
Впрочем, неучтенные гости в Корее редкость. Дело в том, что переезжать из города в город и из села в село тут можно только по спецпропускам, которые старосты инминбанов получают в МОБ. Таких разрешений можно ждать месяцами. А в Пхеньян, например, никто не может поехать просто так: из других районов в столицу пускают только по служебной надобности.
Страх
С империалистической гадиной КНДР готова сражаться автоматами, калькуляторами и томиками «Чучхе».
По данным правозащитных организаций, примерно 15 процентов всех северокорейцев живут в лагерях и спецпоселениях.
Существуют разные по строгости режимы, но обычно это просто обнесенные колючей проволокой под напряжением территории, где в землянках и лачугах живут заключенные. В строгих режимах женщины, мужчины и дети находятся отдельно, в обычных — семьям не возбраняется проживать вместе. Заключенные возделывают землю либо трудятся на фабриках. Рабочий день тут продолжается 18 часов, все свободное время отведено на сон.
Самой сильной проблемой в лагере является голод. Перебежчик в Южную Корею Кан Чхоль Хван, сумевший сбежать из лагеря и выбраться из страны, свидетельствует, что нормой питания для взрослого обитателя лагеря были 290 граммов проса или кукурузы в день. Заключенные едят крыс, мышей и лягушек — это редкий деликатес, крысиный трупик тут большая ценность. Смертность достигает примерно 30 процентов в первые пять лет, причина тому — голод, истощение и побои.
Также популярной мерой для политических преступников (впрочем, как и для уголовных) является смертная казнь. Она автоматически применяется, если речь идет о таких серьезных нарушениях, как неуважительные слова в адрес великого вождя. Смертные казни проходят публично, путем расстрела. На них приводят экскурсии старшеклассников и студентов, дабы молодежь получила правильное представление о том, что такое хорошо, а что такое плохо.
Так они и жили
Портреты драгоценных руководителей висят даже в метро, в каждом вагоне.
Жизнь пока еще не осужденного северокорейца тоже, впрочем, малиной не назовешь. В детстве он почти все свободное время проводит в садике и школе, так как родителям некогда с ним сидеть: они всегда на работе. В семнадцать лет он призывается в армию, где служит десять лет (женщинам срок службы снижен до восьми). Только после армии он может поступать в институт, а также жениться (брак запрещен для мужчин моложе 27 лет и женщин — 25).
Живет он в крошечной квартирке, 18 метров общей площади тут весьма комфортабельное жилье для семьи. Если он не житель Пхеньяна, то с вероятностью 99 процентов у него в доме нет ни водоснабжения, ни канализации, даже в городах перед многоквартирными домами стоят колонки и деревянные туалеты.
Мясо и сладости он ест четыре раза в год, в дни общенациональных празд-ников, когда жителям раздают талоны на эти виды питания. Обычно же он кормится рисом, кукурузой и просом, которые получает по карточкам из расчета 500-600 граммов на взрослого в «сытые» годы. Раз в год ему разрешено получить по карточкам 80 килограммов капусты, чтобы замариновать ее. Небольшой свободный рынок тут в последние годы завелся, но стоимость тощего цыпленка равна месячной зарплате служащего. Партийные чиновники, впрочем, питаются вполне прилично: они получают продукты в спецраспределителях и отличаются от весьма поджарого прочего населения приятной полнотой.
Женщины практически все коротко стригутся и делают завивку, так как великий вождь сказал однажды, что именно такая прическа очень идет кореянкам. Теперь носить иную прическу — это все равно что расписываться в собственной нелояльности. Длинные волосы у мужчин категорически запрещены, за стрижку длиннее пяти сантиметров могут арестовать.
Результаты эксперимента
Парадные, разрешенные к показу иностранцам детишки из привилегированного пхеньянского садика.
Плачевные. Нищета, практически нефункционирующая экономика, убыль населения — все эти приметы неудавшегося социального опыта вышли из-под контроля еще при жизни Ким Ир Сена. В девяностых годах в страну пришел настоящий голод, вызванный засухой и прекращением поставок продовольствия из развалившегося СССР.
Пхеньян старался замолчать истинный размах катастрофы, но, по мнению специалистов, изучавших в том числе спутниковую съемку, от голода в эти годы скончались приблизительно два миллиона человек, то есть умер каждый десятый кореец. Несмотря на то что КНДР была государст-вом-изгоем, грешившим ядерным шантажом, мировая общественность принялась поставлять туда гуманитарную помощь, чем занимается до сих пор.
Любовь к вождю помогает не сойти с ума — это государственный вариант «стокгольмского синдрома»
В 1994 году Ким Ир Сен скончался, и с тех пор режим принялся поскрипывать особенно громко. Тем не менее кардинально ничего не меняется, если не считать некоторой либерализации рынка. Есть приметы, позволяющие полагать, что партийная элита Северной Кореи готова отдать страну в обмен на гарантии личной неприкосновенности и счета в швейцарских банках.
Но теперь уже Южная Корея не высказывает немедленной готовности к объединению и всепрощению: все-таки принять на борт 20 миллионов человек, не адаптированных к современной жизни, — рискованное дело. Инженеры, которые в глаза не видели компьютера; крестьяне, которые отлично умеют варить траву, но незнакомы с основами современного земледелия; госслужащие, наизусть знающие формулы чучхе, но не имеющие ни малейшего представления о том, как выглядит унитаз… Социологи прогнозируют социальные потрясения, биржевики — пляску святого Витта на биржах, простые южнокорейцы резонно опасаются резкого снижения уровня жизни.
Даже в магазине для иностранцев, куда корейцам вход закрыт, ассортимент товаров не блещет разнообразием.
Так что КНДР пока еще существует — разваливающийся памятник большому социальному эксперименту, еще раз показавшему, что свобода, невзирая на всю ее неопрятность, — это, пожалуй, единственный путь, которым может идти человечество.
Напополамная страна: историческая справка
Ким Ир Сен
В 1945 году советские и американские войска заняли Корею, освободив ее таким образом от японской оккупации. Страну поделили по 38-й параллели: север отошел СССР, юг - США. Некоторое время было потрачено на попытки договориться об объединении страны обратно, но так как у партнеров были разные взгляды на все, то никакого консенсуса, естественно, достигнуто не было и в 1948 году официально объявили о формировании двух Корей. Нельзя сказать, чтобы стороны сдались вот так, без усилий. В 1950 году началась Корейская война, немножко смахивающая на третью мировую. Со стороны севера сражались СССР, Китай и спешно сформированная северокорейская армия, честь южан защищали США, Великобритания и Филиппины, а кроме всего прочего по Корее еще разъезжали туда-сюда миротворческие силы ООН, которые вставляли палки в колеса и тем и другим. В общем, было довольно бурно.
В 1953 году война закончилась. Правда, никаких соглашений подписано не было, и формально обе Кореи продолжали оставаться в состоянии войны. Северные корейцы называют эту войну «Отечественной освободительной», южные -«Инцидентом 25 июня». Довольно характерное различие в терминах.
В конце концов разделение по 38-й параллели осталось в силе. Вокруг границы стороны образовали так называемую «демилитаризованную зону» - район, который до сих пор напичкан необезвреженными минами и остатками военной техники: официально война не закончена. Во время войны погибли примерно миллион китайцев, по два миллиона южных и северных корейцев, 54 000 американцев, 5000 англичан, 315 солдат и офицеров Советской Армиии.
После войны США навели порядок в Южной Корее: взяли под контроль правительство, запретили расстреливать коммунистов без суда и следст-вия, понастроили военных баз и навливали в экономику денег, так что Южная Корея довольно быстро превратилась в одно из самых богатых и успешных азиатских государств. В Северной же Корее начались куда более интересные вещи.
Из всех Корей в мире, Северная Корея имела наибольшее количество кровавых диктаторов на душу населения. Северная Корея - страна, в которой живет 25 миллионов человек, которые живут, по нашим меркам, очень странной и лишенной свободы жизнью.
Мы захотели узнать, на что в действительности похожа жизнь этих людей, поэтому мы сели и поговорили со сбежавшим из Северной Кореи эмигрантом, американским журналистом, который провел там много времени, исследуя Пхеньян, и внуком посла азиатской страны в КНДР. Они рассказали нам, что...
Тут откровенная пропаганда, и все люди знают об этом
Северная Корея – родина самой забавной пропаганды в мире, но когда ты живешь там, и все эти напыщенные сообщения в поддержку Ким Чен Ына сопровождают тебя всю жизнь, это уже не кажется таким смешным. У г-на Ли (беженец, с которым мы говорили), в детстве каждое утро начиналось с одного и того же: громкоговоритель гремел о достижениях семьи Кима и их режима.
Солнце встало? «Ким Чен Ир изобрел гамбургер!»
Солнце зашло? «Ким Чен Ир является величайшим игроком в гольф в мире!»
Объедините это с радио, которое никогда не выключается и у вас получится целая нация слушателей поневоле. И следующий вопрос, который сразу же приходит в голову западному обывателю: «Неужели люди там действительно верят, что Ким Чен Ын обладает магической силой?» Нет, не все из них. Например, г-н Ли рос с двоюродной бабушкой, которая натерпелась от правительства много оскорблений и унижений. Когда включали громкоговоритель, она говорила: «О, опять они за свое, любят распространять свою ложь». Семья г-на Ли никогда не принадлежала к числу тех, кто поддерживал курс правящей партии, поэтому он еще в подростковом возрасте понял, что его национальное правительство очень много врет своему народу. Он знал, что множество его соотечественников верили в большую часть пропаганды. Хотя у Майкла Малиса (Michael Malice, американский журналист, который провел некоторое время в Пхеньяне) несколько другое мнение. Он считает, что большинство северокорейцев знают, что эта пропаганда просто смехотворна, но они слишком напуганы, чтобы высказать это вслух. «Когда вы находитесь в общественном месте, вам лучше походить на истинного верующего. Ведь когда актер полностью погружается в свою роль, он лучше с нею справляется».
И это обучение начинается очень рано. В целом, г-н Ли рассказывает, что около 30 процентов его образования было абсолютно бесполезным, потому что оно касалось только семьи Кима. Когда он был моложе, у него были полноценные уроки, посвященные жизни Ким Чен Ира и Ким Ир Сена. Но когда он стал старше, учитель тратил только по 10 минут на разговоры о Киме (который правил в то время) и его достижениях, а затем рассказывал множество иных историй о нем во время других уроков.
Северокорейские школы рассматривают мировую историю как что-нибудь второстепенное, точно так же, как американские школы относятся к урокам искусства. Ему рассказывали в школе о Первой и о Второй мировой войне, о союзных державах и фашистах, но не об итальянском Возрождении. Он знал о таких вещах, как спутник, но не знал, что американец был первым человеком на Луне (он был в курсе, что кто-то высадился на Луну, но учителя никогда не уточняли, были ли это американцы или русские). А начиная со средних классов, он также был вынужден участвовать в массовых играх и шествиях.
А вы когда-нибудь задумывались, как эти дети могут настолько точно выполнять все совместные движения? Это потому, что они начинают подготовку к ним еще в молодом возрасте (в том числе и по выходным дням), а северокорейские учителя, не стесняются прибегать к телесным наказаниям в случае чего.
И родители знают, что тоже обязаны внести свой вклад в общее дело. Еще один из наших осведомителей, проживающих ранее в Северной Корее в течение нескольких лет (а именно внук посла) рассказал нам эту историю:
«По всему Пхеньяну расположены фотографии Великого Вождя, они щедро украшены цветами, а также окружены регулярными группами обожающих его граждан... они идут в эти маленькие киоски, покупают цветы, а затем располагают их вокруг своей «святыни». Позже в этот же день сюда приходят другие людей с ручными тележками, собирают все цветы и возвращают их в киоски, чтобы перепродать их еще большему количеству людей».
«Однажды я видел девочку, может быть, 4 или 5 лет, она принесла сюда довольно большой букет (почти такого же размера, как она сама), но она положила его около фотографии одной рукой. Ее родители начали кричать на нее... папа ударил ее по лицу. Разве это преступление? Не использовать две руки для того, чтобы положить цветы около своеобразного места поклонения. Затем родители купили ей еще больший букет (этот был даже больше, чем сама девочка), и она положила его на нужное место обеими руками».
Вот что происходит, когда публичное наказание напоминает собой лагерь для военнопленных. Ибо, видите ли что...
Тут почти нет сопротивления, а наказание за любой проступок очень жестокое
Людей в Северной Корее с детства учат доносить на тех, кто даже самую малость походит на диссидента. Так что забудьте о том, чтобы организовать здесь массовый протест или сидячую забастовку, ведь вы не имеете права произносить любые возражения даже в приватной беседе. Как пояснил г-н Ли: «Это то, о чем вы никогда не можете говорить в общественных местах, разве что можете осторожно сказать своему ближайшему другу, что вас не устраивает режим Кима, да и то только после одного или двух бокалов пива. Даже с женой вам надо быть осторожным».
Перед тем, как г-н Ли сбежал из своей страны, он видел, как нескольких его соседей депортировали в лагеря. Тут не церемонятся, и солдаты просто забирают целые семьи на виду у всех. Люди вынуждены смотреть, как только что обреченные на депортацию соседи грузят свои вещи в государственные фургоны.
Местные жители знают, что подобная практика используется только в их стране. Но что вы можете сделать с этим? Если вы захотите вообразить себя в роли Храброго сердца, который выступит против злого царя, имейте в виду, что такие преступления, как «измена» и (как чаще всего происходит) «быть похожим на того, кто собирается совершить государственную измену» караются пожизненным заключением или смертной казнью... как самого обвиняемого, так трех поколений его семьи. Вас не просто осуждают за какое-нибудь поведение или неосторожные слова, но даже за простое изменение интонации во время разговора.
Наш собеседники из посольства [анонимной страны] вспомнил случай, когда однажды высокопоставленный северокорейский офицер отвел его в сторону и - на английском языке – начал изрекать свое мнение, шокирующе близкое к откровенной критике режима:
«Он сказал: «То, что здесь происходит, это позор... но наш лидер наставляет нас на правильный путь». Он сделал паузу в середине предложения, и я думаю, что в первой части он искренне поделился со мной своим мнением, а во второй сказал то, что должен был сказать... Я видел, как его помощник взглянул на него во время паузы, и теперь я немного беспокоюсь о нем. Ведь я больше никогда не видел этого парня».
Здешние люди только мельком могут увидеть внешний мир
Самая странная вещь о Северной Корее, кроме всех других странных вещей, которые мы о ней уже знаем, является ее позиция изолированной страны в 21 веке. В то время когда украинские протестующие вживую комментируют свою революцию в Твиттере, а у половины из нас есть множество интернет-друзей, проживающих на другом конце планеты, очень странно думать о существующих в полной изоляции людей, которые не осведомлены ни о чем, что происходит за границей их страны.
Хотя, по правде говоря, некоторые новости все-таки достигают до их ушей. Северокореец, наш дипломатический источник информации, которого мы встретили в университете Ким Ир Сена, рассказал нам о том, как они делятся своими «контрабандными» знаниями:
«Один парень сказал мне почитать «20 000 лье под водой». Я был удивлен: «Разве эта книга разрешена?- Нет!»- Он тайно пронес ее сюда. И он спросил у меня или люди уже строили какие-нибудь подводные поселения. Я сказал ему, что в мире есть подводные отели, и на его лице появилась очень довольная улыбка. Она была похожа на ту, что я вижу на лице моего младшего брата на Рождество».
Но в целом, такие провокационные устройства, как мобильные телефоны, DVD-проигрыватели и современные фильмы не всегда доступны для местных жителей. Обладание любой из этих вещей карается смертной казнью, которая будет применена к вам и всем тем, кто случайно стоял рядом, когда вас задержали. Вы могли бы предположить, что граждане Северной Кореи спокойно обходятся без всего этого. Но если вы так думаете, значит, вы сильно недооцениваете человеческую потребность смотреть плохо дублированные нелегальные выпуски последней части «Железного человека».
Г-н Ли рассказал нам, что иностранные фильмы и гаджеты регулярно провозятся контрабандой в Северную Корею, но это, конечно же, не разглашается. Дилеры ищут вероятных покупателей и подходят к ним на рынке. «Они начинают с китайских фильмов, а затем, если видят, что вы вовсе не против такого товара, переходят к американским вещам». Другими словами, голливудские фильмы являются на черном рынке Северной Кореи чем-то вроде героина (наряду с фактическим героином, конечно же).
Все это позволяет утверждать, что Королевство Отшельников на самом деле является гораздо менее изолированным, чем вы могли бы предположить, исходя исключительно из новостей о его жизни. Г-н Ли сумел поговорить с членами своей семьи в Южной Корее, в том числе с сестрой, которая сбежала за несколько лет до него. Северокорейцы вполне понимают, что голод не является повседневным фактором жизни в Америке, или даже в Южной Корее. И вместо того, чтобы расстреливать всех, кто понял это, правительство Северной Кореи должно было бы заняться изменением своей пропаганды.
Майкл Малис, неофициальный биограф Ким Чен Ира и один из тех немногочисленных американцев, кто посетил Пхеньян, объяснил: «В их пропаганде ранее говорилось, что «мы ни к кому не испытываем зависти». Теперь же, когда в их страну стал медленно прокрадываться внешний мир, они стали утверждать, что поддерживают идеи Северной Кореи, в то время как Южная Корея полностью уничтожена Америкой».
После того, как сестра г-на Ли добралась до Южной Кореи и подтвердила, что это «уничтожение» Америкой больше похоже «выгодную дружбу» между странами, он начал планировать свой побег из КНДР.
Выезд из страны представляет собой длинное ужасающее бегство
Любой северокореец, который решается убежать понимает, что вся его семья может попасть в трудовой лагерь, если правительство его поймает. Г-ну Ли (который использовал поддельное имя и говорил с нами только по Skype, спрятав лицо в тени) пришлось выработать сложную паутину лжи, прежде чем он смог покинуть страну. Он сказал, что это, по существу, одно и то же, как сказать своим родителям, что вы «останетесь на ночь у друга», а сами уйдете на вечеринку. Только здесь, вместо того, чтобы спокойно жить дальше, вся ваша семья рискует попасть в исправительно-трудовой лагерь, где всем ее членам придется работать буквально до смерти, если кто-то узнает о вашей выходке.
Г-н Ли совершил свой побег два года назад. К счастью, нелегальный вывоз беженцев из личного убийственного Дисней Уорлда, созданного семьей Ким, является вовсе не случайным происшествием, это налаженный международный механизм. Сестра Ли спасла его с помощью мужчин-контрабандистов и сама заплатила за все услуги, потому что люди, которые проживают на территории Северной Корее не имеют таких денег, чтобы оплатить нечто подобное. И если вы думаете, что для этого всего лишь надо, чтобы кто-нибудь тайком перевел вас через границу в Южную Корею, подумайте еще раз. Даже если у вас обозначено конкретное место, вам придется пройти очень длинный путь до него, если вы не хотите получить пулю несколько тысяч раз, прежде чем даже увидите сам забор на границе.
Г-н Ли был вывезен из страны через сеть тайных агентов, совершив длинную поезду, состоящую из пеших прогулок, езды на автобусах и легковых автомобилях из Северной Кореи в Китай, затем во Вьетнам, а затем в Южную Корею. За каждую часть поездки отвечал другой посредник, который специализируется на контрабанде северокорейцев по одному определенному маршруту. Г-н Ли следовал инструкциям каждого тайного агента и должен был верить, что никто из них не отправит его обратно, прямо в руки «полиции мысли». В различных точках своей поездки, он звонил домой, говоря: «Я в безопасности в Пекине» или «Я в безопасности в Сайгоне». После того, как его сестра слышала от него эти слова, она перечисляла на счет посредников очередную порцию наличных, и он мог двигаться дальше.
Очевидно, что бизнес, построенный на незаконном вывозе северокорейцев, является незаконным в Северной Корее, хотя он также незаконен в каждой отдельно взятой стране. Если вы сможете добраться до Южной Кореи, вы будете в безопасности, но подобные посреднические сети там тоже являются незаконными, так что вы не сможете предъявить им никаких претензий, если они, скажем, продадут вас в рабство. Как спонсор из Южной Кореи вы рискуете платить им тысячи и тысячи долларов за привилегию иметь рядом с собой любимого человека, которого однажды не предадут или не убьют.
Но ничего подобного в данном случае не произошло. Г-н Ли был доставлен в ту часть мира, где вместо массовых игр проводятся мыльные оперы, где вместо трудовых лагерей работают Интернет-кафе, и где вместо постоянного голода регулярно проводятся спортивные соревнования на поедание какой-нибудь еды.
Для тех, кто сбежал из КНДР, внешний мир является настоящим шоком
«Это похоже на то, как будто ты попал в совершенно другую реальность», - рассказал г-н Ли. В Северной Корее учат, что страны с капитализмом переполнены людьми, умирающими посреди улиц. Даже если он был скептически настроен на счет этого (он видел много американских городов на DVD, и во время множества автомобильных погонь, изображенных в кино, не были заметны груды голодающих бродяг), но у него все равно было ощущение, что капитализм был «плохим учением». Он был потрясен, увидев, что южнокорейцы по большей части живут так, как им заблагорассудится, и быстро принял для себя новую концепцию труда, что ему, в самом деле, платят за его работу.
Кроме того, г-н Ли приехал сюда с довольно негативным отношением к южнокорейским женщинам, после того, как десятилетиями наблюдал их изображение в качестве помешавшихся на сексе бестолковых барышень. Он всегда верил, что женщины из Южной Кореи наносят макияж, который делает их похожими на «клоунов или проституток» (в основном, государственная пропаганда убедила его, что девушки из Сеула выглядят в точности как богатые люди в «Голодных играх»).
Он был также удивлен, узнав о правах человека. В частности самим понятием о том, что люди имеют права, и что они могут заявлять о них своему правительству. Правительство Северной Кореи решило проблему с «правами человека», решив просто не говорить своим людям об их существовании. Ведь вы не можете требовать то, о существовании чего вообще не подозреваете.
Не забывайте, г-н Ли вырос в стране, где людей с детства учат, что даже простое любопытство жизнью своих лидеров является аморальным. Вот почему прибытие в Южную Корею также принесло ему шокирующее осознание некоторых фактов о семье Ким. Он не верил во всю сумасшедшую пропаганду о достижениях Ким Чен Ира, но реальные факты из жизни славного лидера очень сильно отличались от того, что он себе приписывал. «Во время голода, государственная пропаганда говорила, что Ким Чен Ир страдает вместе с людьми, съедая только по одной миске риса в день». Реальность же такова, что сейчас невозможно сказать, сколько риса съел во время голода Ким, но мы точно знаем, что он тратил по $ 600 000 в год на пополнение его личного запаса бренди.
Если бы это был фильм, то злой диктатор с железным кулаком получили бы по заслугам перед финальными титрами. Но в реальной жизни, семья Ким без конца угнетала свою голодающую небольшую страну в течение 65 проклятых лет и становилась все безумнее с каждым прожитым днем.
Журналисту Роману Суперу удалось встретиться и откровенно поговорить со стариком, который четырнадцать лет назад смог бежать из Пхеньяна в Южную Корею. Узнать о реальности жизни и быта простых северокорейцев удается не каждому. К примеру, из россиян это удалось лишь одному журналисту, не считая Романа.
Перебежчики из Северной Кореи, опасаясь быть вычисленными властями КНДР, общаться с журналистами не торопятся. А рассказы тех перебежчиков, кто соглашается на интервью западным СМИ, как правило, напоминают пропагандистские байки, говорит сам автор. На поиски беженца, который сможет без утайки рассказать о самой закрытой стране мира, ушло целых четыре года.
«Выживший»
Джон Хен Му (имя вымышленное) сейчас 60 лет, проживает в городе Сеул. В 2003 году ему чудом удалось бежать из КНДР в соседнюю Южную Корею. Мужчина родился в столице Пхеньян в семье среднего достатка. Его родители - самые обычные люди, не относящиеся к элите или имеющие высокие чины. Мать тридцать лет работала в ассоциации женщин Северной Кореи. Отец работал в художественной академии, потом поменял еще два учебных заведения. По рассказу героя, семья жила скромно, без излишеств. Как и все остальные они не имели права на частную собственность.
Джон согласился на интервью при условии, что его не будут снимать и фотографировать
Фото: автора статьи
«В девяностые - ситуация начала меняться: появились четыре категории людей, кому позволялось владеть личным автомобилем: Вернувшиеся на родину японские корейцы, сотрудники дипломатических служб, т.е, кто получил машину в подарок от руководства страны и дети высокопоставленных лиц»
Жители столицы могли пользоваться благами цивилизации: холодильник, телевизор и другая нехитрая бытовая техника. До девяностых годов, рассказывает старик, никаких операций с покупкой, продажей или обменом жилья быть не могло. На это стоял строгий запрет партии. Однако, в 90-е, начало формироваться подобие черного рынка недвижимости. Государство знало об этом, иногда показательно наказывая участников рынка. Но рынок при этом только развивался. При Ким Чен Ире за пределами Пхеньяна продажа и покупка квартир стала довольно частым явлением, делится воспоминанием герой. В середине девяностых начались проблемы с перебоями электроэнергии. Вначале стали отключать на час. Потом на четыре часа. Потом по полдня могло быть темно. Регулярные перебои есть и сейчас.
Фото: kchetverg.ru
При ком было лучше?
Вопросы журналиста касались и смежных с советским союзом политических веяниях. К примеру, уместны ли в КНДР такие термины как «оттепель» или «заморозка»?
“В Северной Корее тоже наблюдались такие явления. Мы все это чувствовали. Я помню жизнь при молодом Ким Ир Сене. Это был очень жесткий режим. Когда Ким Ир Сен стал старше, где-то после шестидесяти, он стал смягчаться. Это не явно, но проявлялось. Но с Россией сравнивать эти изменения нельзя все равно. В КНДР рисунок перемен совсем другой: нет четкого разделения на оттепель и заморозки”
Джон Хен Му это объясняет тем, что политическая линия партия всегда менялась с приходом к власти очередного вождя. К примеру, в годы правления уже постаревшего Ким Ир Сена в стране как будто бы наблюдалось послабление. Однако как только к власти пришел Ким Чен Ир, подобные веяния тут же улетучились, если не сказать, что стало еще жестче, чем было.
«Северокорейцы в возрасте говорят, что при Ким Ир Сене было лучше, что не было таких уж жутких репрессий. Сам я так не считаю. Во время жесткого периода правления Ким Ир Сена я был ребенком и репрессий на себе не испытал. Но я вспоминаю свое окружение, друзей родителей, знакомых людей, многие из которых пострадали. Из шестидесяти трех человек, которые учились со мной в школе, осталось только тринадцать»
Особой разницы в режиме правления двух вождей герой не видит. Ведь нельзя сравнивать количеством пропавших или ликвидированных людей. При этом, Джон приводит параллель между СССР и КНДР.
«Ким Ир Сен и Ким Чен Ир были в десять раз суровее Сталина»
Партиец с фигой в кармане
После университета Джон устроился работать поваром в гостиницу. Далее после трех лет службы в армии смог стать членом партии. Партийная принадлежность помогла ему устроиться в ту же гостиницу, но уже не поваром, а управляющим. Разговаривать с иностранными постояльцами было строго запрещено. Да и вообще, законодательно запрещено выходить на связь с внешним миром, узнавать о том, что происходит за пределами страны. Даже радио нельзя слушать без санкции государства. Иначе тюрьма.
Фото: tourweek.ru
Однако ближе к двухтысячным годам появилось много контрабанды из Китая: диски с фильмами, usb-карточки с южнокорейскими сериалами. Это была настоящая подпольная культурная революция.
«После того как тебе десятки лет показывают одну и ту же передачу, кино из Сеула - это праздник»
Далее Джон начинает рассказывать об огромной пропасти между богатыми и бедными в КНДР. Такой разброс есть во многих странах мира, однако в отиличе от них в Северной Корее богатые - это всего-навсего один процент от всего населения. При том, что огромное количество населения понимают эту несправедливость, аргументируя это воспоминаниями девяностых годов: вот был же страшнейший голод в стране, а сейчас его нет, поэтому сейчас стало лучше!
Карточная система
По рассказам Джон Хен Му раньше существовало два типа карточек: продуктовые, на которые приобреталась еда, и те, на которые можно было получить одежду. У каждого гражданина были свои нормы. У рабочих - семьсот грамм риса, у студентов- триста грамм. Всем по потребностям. Проблема значилась в том, что нормы не соблюдались. В Пхеньяне за этим следили и выдавали людям еду так, как надо. В провинциях давали меньше, чем положено. По карточкам можно было получить только базовые продукты: соевая паста, рис, сахар. А то, что не входило в обязательную корзину, можно было купить за деньги. Но какое-то минимальное разнообразие было только в Пхеньяне.
Фото: repin.info
Одежду выдавали редко, к примеру, набор нижнего белья и носки можно было получить единовременно на всю семью. Один раз в квартал. Обувь реже. Выдавали и ткань. Все строго фиксировалось: такой-то человек за такой-то срок взял столько-то трусов, столько-то метров ткани. В восьмидесятые одежду стабильно выдавали. В девяностые были большие перебои с распределением, рассказывает герой.
Частное предпринимательство началось тогда, когда в стране стало заканчиваться продовольствие, предметы первой необходимости. Люди пошли в сторону бизнеса исключительно из-за острой необходимости, чтобы не умереть с голода, а не из любви к частному предпринимательству. В девяностые годы, когда свирепствовал голод, это уже вовсю процветало.
«Я бы даже сказал, что в девяностые годы северокорейские граждане были большими капиталистами, чем южане. Только в КНДР партия этого не признавала. Северная Корея вводила систему частного бизнеса по образцу СССР. Все по возможности пытаются что-то продавать, но официально этого нет. Валюта была запрещена, но на черном рынке она точно есть. В 2002 году, когда открылся индустриальный комплекс в Кэсоне, партия признала, что в Северной Корее появилась новая предпринимательская система»
Все бизнесмены в Северной Корее государством подсчитаны, все про всех все знают. В КНДР у власти существует четкое правило: если человек, по мнению государства, стал зарабатывать слишком много, то этот бизнесмен рано или поздно садится в тюрьму.. Потому что, по логике государства, честно заработать много денег человек не может. Эта логика является достаточным основанием для тюремного срока. Или устранения.
Сам Джон в свое время торговал поддержанными велосипедами, поддержанной списанной одеждой. Ему удалось заработать колоссальные суммы: 87 000 долларов и еще 1 300 000 японских иен, при среднемесячной зарплате в несколько долларов.
Все бы хорошо, но жить хочется
При таких доходах у Джона и в мыслях не было бежать из страны, где у него так все хорошо складывалось. Но после серии исчезновений, а в последствии и убийств своих компаньонов, бизнесмен решил спасаться бегством.
Фото: newsader.com
Понимая, что побег всей семьей (жена и двое детей) - это откровенная смерть, он решил подстроить свою кончину. Сделал ложные документы, что погиб в автокатастрофе. Это единственный безопасный вариант для них. Если бы они знали, что я жив и бежал, и не сказали бы об этом властям, их могли бы жестоко наказать. Больше он никогда не общался со своими родными.
«Я смогу увидится с семьей, если только режим Северной Кореи рухнет. Я думаю, что он рухнет. Но на это может уйти много времени. Скорее всего, я не доживу, поэтому семью не увижу»
Побег из родины
Притворившись, что едет за очередной партией товара выехал в Китай. Джону понадобилось 4 месяца, чтобы купить поддельный южнокорейский паспорт. Вернее, в настоящий чужой паспорт специальные люди ювелирно вклеили его фотографию. Признавшись в посольстве Южной Кореи о своем бегстве он оказался на Филиппинах. Это обычная практика, перебежчиков почти всегда отправляют в Южную Корею через какую-то другую страну, не напрямую. На Филиппинах он провел два часа в аэропорту, просто пересев на самолет до Сеула.
Далее следовала череда проверок со стороны южнокрейцев на предмет того, не является ли он шпионом и является ли действительно беженцем. После этого его направили в техникум по переподготовке, где учат приспосабливаться к жизни в Южной Корее. Для этого прежде всего нужно освободиться от прежних идеологических установок. Людям, всю жизнь прожившим в социалистическом обществе, трудно перестроиться на капиталистический режим существования. Эта адаптация - очень непростая вещь. Во всех смыслах. Быт очень сильно отличается.
«Север на уровне партии всю жизнь говорит тебе четко, что ты должен делать, и ты не принимаешь никаких решений. Юг вынуждает тебя принимать все решения самому. Поначалу это невероятно трудно понять, принять и применить к жизни»
Новая жизнь
Фото: arhinovosti.ru
В Сеуле Джон попробовал заниматься ювелирным делом, потом устроился работать на радиостанцию в отдел, где готовят передачи для КНДР. Однако он не уверен, что даже в 2016 году это радио все еще возможно услышать.
Есть две причины, когда перебежники возвращаются в КНДР: Первая причина - это семья. Люди выходят на связь с близкими, это очень быстро раскрывается, семье начинают поступать реальные угрозы, тогда беженцы возвращаются, чтобы смягчить государственный удар по родным. Вторая причина - это проблемы северян с законом в Южной Корее. По возвращению кого-то отпускают, кого-то сажают, кого-то ликвидируют.
На вопрос что больше всего удивило Джона в Южной Корее он говорит, что в Северной Корее всю жизнь рассказывали, что Южная Корея находится в полном подчинении у американцев. На уроках географии в школе говорили, что горы есть только в Северной Корее, а в Южной их нет. Я слышал, что существует интернет, но никогда не пользовался даже просто компьютером. Сейчас у него есть своя почта и соцсети, однако пользуется он ими очень аккуратно, опасаясь, что жена и двое детей могут пострадать.
«Если партия узнает, что я живой, да еще и в Южной Корее, у родных будут большие проблемы. Пока я "мертв", они живы. Это то, о чем я думаю каждый день»
Диссиденты
«В Пхеньяне диссидентские движения просто невозможны. Юг, несмотря на жесткое авторитарное прошлое, уже давно мог позволить себе суд, мог рассчитывать на внимание мирового сообщества, мог обеспечить элементарные права граждан с помощью институтов. Южане не отправляли людей в концлагеря без суда и следствия в таких масштабах. Южане не убивали людей из-за больной мнительности власти».
По мнению бывшего северянина, переворот изнутри невозможен. Сейчас в Северной Корее уже третий лидер. И все это время недовольства у людей копятся. Копятся, копятся, копятся, но наружу этот "газ" не выходит. Боится, что этот газ выйдет только тогда, когда кто-то снаружи поднесет зажженную спичку, война к примеру. Вот тогда перемены будут неизбежны, считает Джон.
«Люди не будут сражаться даже за божественного Ким Ир Сена. Одно дело - безмолвно плыть по течению в ситуации, когда говорить страшно. Другое дело - воевать. Никто не будет воевать. Но, воспользовавшись военной ситуацией, наружу выйдет недовольство. Наружу начнут выходить и слова»
Фото: kchetverg.ru
Что касается толп людей рыдающих на площади после смерти Ким Чен Ира, то Джон говорит, что это были разные люди. Были и слезы карьеристов, которые пытались таким образом выслужиться. И тех, кто просто патологически боятся не проявлять лояльность.
«Расскажу вам, как эти слезы и цветы воспитывает северокорейская власть. Первое слово, которое ребенок произносит вслух в КНДР, это "мама". Второе слово - это слово восхваления Ким Ир Сена. Эта пропаганда буквально с молоком матери приходит к человеку и сопровождает его всю жизнь. Это религия. В религиозных семьях дети воспитываются в конкретной традиции. В Северной Корее эта религиозная традиция называется чучхе».
Сам Джон нисколько не скучает по своей родине. Даже спустя 14 лет жизни в Южной Корее, чучхе продолжает сниться ему в страшных снах.
На вопросы о том, знает ли он о России, Джон говорит, что это его мало волнует. Он больше думает о Китае, ведь это, по его мнению, единственная страна, которая реально может повлиять на Северную Корею.
«Никаких серьезных связей у Москвы с Пхеньяном нет. Москва гораздо больше сотрудничает с Сеулом»
Разговоры о беженцах
Как рассказывает герой, в Южной Корее проживают около 30 тысяч беженцев из КНДР. В основном они «кучкуются» и держатся вместе. Но все люди разные. Тот, кто хорошо жил в Северной Корее, хорошо живет и в Южной Корее. Тот, кто плохо жил в Северной Корее, плохо живет и теперь. Общественный строй, система - это очень важно. Но внутренние проблемы человека - важнее, делится наблюдениями Джон.
Девять из десяти бегут из страны от нищеты, в поисках лучшей доли.
Современный Пхеньян
Фото: reuters
Как живут люди в Северной Корее? Что они видят, глядя из окна? Что разглядывают по пути на работу? Куда ходят прогуляться в праздники? Самая закрытая страна мира вновь приоткрывает окружающую ее завесу тайны.
Ким Ир Сен и его сын Ким Чен Ир смотрят на Пхеньян и улыбаются с колоссальной высоты своего роста. Монумент в престижном районе Пхеньяна Мансудэ — один из самых величественных памятников в Корее. Граждане страны смотрят на него с истинным благоговением.
Крышу правительственного здания украшают целых два лозунга: «Да здравствует великая революционная идея Сонгун!» и «Да здравствует наша народная демократическая республика!» Непривычного наблюдателя поражает пустота одной из центральных площадей Пхеньяна. Кстати, знаете, что такое Сонгун? Это — основа идеологии корейского государства, и слово это в переводе означает «армия на первом месте». Ну, что, теперь догадываетесь, где граждане?
Иногда тоталитарная архитектура способна удивить по-настоящему. Оригинальность, стремительность линий и изящество форм — было бы забавно каждый день проезжать под такой аркой на авто по пути на работу. Но личный транспорт для северных корейцев — непозволительная буржуазная роскошь.
Девушки-гиды, как и большинство корейцев, носят военную одежду.та девушка ведет группу в Музей Победы в Отечественной Освободительной Войне. Сведения, которыми она делится с туристами, ни на йоту не отступают от генеральной линии партии.
Прелестный солнечный день, к тому же, судя по обилию людей, выходной. Северные корейцы назначают встречу друзьям, родственникам или возлюбленным на площади, у приметного памятника. Все, как везде, правда? А теперь обратите внимание на позы большинства ожидающих. Точнее, на одну-единственную позу, которая явно превалирует в этой группе. Спина прямая, руки за спину, взгляд вперед, подбородок выше… Не правда ли, самая комфортная поза для общения с друзьями?
Изучать аудиозаписи следует только в специально отведенных местах, чтобы вдруг не услышать чего-нибудь неподходящего.
Пхеньянские полицейские не покидают свой пост как раз в тот момент, когда нежданно возникшая пробка настоятельно требует их участия! Правда, до пробки здесь еще далеко, но для Пхеньяна такое движение считается весьма напряженным. А в столь солидной машине наверняка едет видный партиец, достойный отдания чести.
Метро — жемчужина и гордость Пхеньяна. Стены станции покрыты фресками, повествующими о необъятном счастье корейского народа и его любви к своей армии.
В подобном парке приятно прогуляться в выходной день. Но бронзовая статуя Ким Ир Сена ни на минуту не даст забыть о том, кому человек обязан счастьем на корейской земле.
Мемориальное кладбище, где похоронены солдаты и офицеры, погибшие в войне против японских захватчиков.
Это — главный корпус Детского международного лагеря в Вонсане. Каждую летнюю смену в лагере могут отдохнуть до 1200 детей. И каждый из них должен помнить лица Отца и Сына.
Побывавшие в Северной Корее в шоке рассказывают о том, что слухи не обманывают: в стране действительно едят собак! При этом цены на собачатину регулируются правительством.
Старательные и работящие, северные корейцы способны создавать настоящие шедевры ландшафтного искусства. Где еще вы увидите километры идеально подстриженных лужаек, уходящих куда-то вдаль, к голубым горам? Разумеется, такая красота годится лишь для организованных мероприятий. Если экскурсанты не иностранцы, их не приходится лишний раз предупреждать о том, что хождение по газонам запрещено.
Велосипед — самый популярный вид транспорта в Северной Корее. Как правило, по городу корейцы передвигаются либо на велосипедах, либо пешком. Наверное, поэтому никто еще не видел в Северной Корее людей, страдающих ожирением.
Картина северокорейского художника, на которой Ким Ир Сен от пуза кормит всех присутствующих, называется «Портрет демократии». Глядя на нее, мы видим, как для граждан Северной Кореи выглядит рай: по крайней мере, обилие еды — его непременная составляющая.
Разрушающиеся провинциальные городки встречаются в Северной Корее сплошь и рядом. Кажется, правительство просто забыло о них, предоставив гражданам возможность выживать самостоятельно — или переезжать куда-нибудь поближе к крупным стройкам коммунизма. Этот городок расположен практически на окраине крупного индустриального города Кэсон.
На снимке — портовый город и военно-морская база Вонсан. Сейчас у пирса стоит судно «Мангонбонг-92», которое готовится к отплытию в Японию. На такое грандиозное событие соберется посмотреть целая толпа местных жителей.
Такие грузовички для северных корейцев, живущих в сельской местности, выполняют функцию автобусов. В кузове немилосердно трясет, а в случае дождя становится совсем неуютно, — но другого транспорта северокорейским крестьянам пока никто не предлагает.
Панорама Пхетьяна на рассвете. Вдали сверкает крыша 105-этажного отеля «Рюген», в котором, когда бы вы туда ни заглянули, вы не найдете занятых номеров.
Это — площадь Ким Ир Сена в Пхеньяне. Именно здесь проходят важнейшие государственные мероприятия — демонстрации, митинги, военные парады. Площадь Ким Ир Сена — настоящий символ северокорейской государственной пропаганды.
К чему призывает северокорейский крестьянин со счастливым лицом и снопом колосьев в руках? Ну конечно: «Полная концентрация! Полная мобилизация! Все на битву за урожай!» Наши бабушки и дедушки заплачут от ностальгического умиления.
Это деревня Пханмунджом на границе Северной и Южной Кореи. Здесь давно никто не живет, кроме военных, день и ночь неусыпно следящих за тем, чтобы никто из соотечественников не проник во враждебный мир чистогана. Металлическая вышка вдалеке — точка невозврата: дальше проход запрещен под страхом смерти.
Кэсон — крупный индустриальный город на юге страны. Брусчатка, зелень, велосипеды… Но красные флаги не дают забыть, что ты находишься в самом счастливом государстве мира.
В военной форме не слишком удобно ездить на велосипеде, но что поделаешь, если ехать далеко? Легковые авто в Северной Корее предназначены лишь для государственной элиты.
Это не митинг и не политинформация. Это — всего лишь праздник народных танцев. Но к лидерам надо всегда стоять лицом!
Очередной памятник вождям, на сей раз — на территории парка искусств объединения северокорейских художников-реалистов «Мансудэ». Цветы у подножия памятника всегда свежие.
Самолеты национального авиаперевозчика «Эйр Корио» на стоянке. Из-за низкого технического уровня этой авиакомпании запрещены полеты в воздушные порты ЕС.
Музей зверств США. В нем собраны все возможные свидетельства жестокостей американских солдат, совершенных в ходе Корейской войны.
Секрет идеальных газонов: многочисленная команда озеленителей с первоклассным (по северокорейским меркам) инструментарием, вооруженная решимостью превратить любимый Пхеньян в город-сад.