Апрельский переворот 1978 года, или «саурская революция»
Инцидентом, послужившим толчком к коммунистическому перевороту, стало убийство при весьма загадочных обстоятельствах одного из основателей НДПА Мир Акбара Хайбара. По одной версии, выдвинутой после прихода к власти сторонников фракции «Парчам», он был устранен людьми «Халька» во главе с Хафизуллой Амином. Вторая версия сводится к тому, что убийство было делом рук будущего главы афганских секретных служб Мухаммеда Наджибуллы при пособничестве секретных служб СССР. Следствием этого убийства стали участившиеся выступления коммунистов и свержение Дауда. Хотя этот захват власти, судя по всему, был спланирован заранее. Глава «Халька» Амин, особенно тесно связанный с военными кругами, первоначально намечал государственный переворот на апрель 1980 года. В сущности, характерной особенностью внедрения коммунизма в Афганистане было то, что он принял на вооружение методы, опробованные в Испании и с успехом использованные впоследствии в странах «народной демократии», а именно: проникновение в правящие круги, подрывная деятельность в армии и в высших эшелонах власти, потом насильственный захват власти, как это и было сделано в апреле 1978 года. Государственный переворот получил название «апрельской», или «саурской революции» (что в переводе означает «революция быка»). Отстранение от власти коммунистов и убийство Мир Акбара Хайбара ускорили приготовления. Множились и расширялись выступления коммунистов. Дауд приказал арестовать главных коммунистических лидеров или взять у них подписку о невыезде. Амин, содержавшийся под домашним арестом, сумел склонить на свою сторону полицейских (судя по всему, членов НДПА, которым было поручено следить за его домом), и таким образом ему удалось организовать государственный переворот, не выходя за пределы своего жилища.
Президентский дворец был взят приступом с применением танков и самолетов 27 апреля 1978 года. Дауд, его семейство и президентская гвардия отказались сдаться. На следующий день он сам и семнадцать членов его семьи были убиты. Начиная с 29 апреля среди военных, не принадлежавших к коммунистической партии, была проведена первая «чистка», результатом которой были 3 тысячи жертв. А репрессии против сторонников старого режима унесли около 10 тысяч жизней. От 14 до 20 тысяч человек были брошены в тюрьмы по политическим мотивам.
О создании нового правительства во главе с Hyp Мухаммедом Тараки было объявлено 30 апреля. Тараки, принадлежавший к группировке «Хальк», стал президентом Демократической Республики Афганистан, Бабрак Кармаль из фракции «Парчам» - вице-президентом и вице-премьер-министром, а Хафизулла Амин из «Халька» получил посты второго вице-президента и министра иностранных дел. Советский Союз был первым государством, признавшим новое правительство, между двумя странами был подписан договор о взаимопомощи и сотрудничестве. Тараки объявил о проведении реформ, которые, по мнению всех обозревателей и очевидцев, разрушали традиционные устои афганского общества: были отменены крестьянские долги и упразднена залоговая плата за землю, школьное обучение стало обязательным для всех, была развернута антирелигиозная пропагандистская кампания. Тараки был провозглашен «вождем и отцом апрельской революции». Однако эти реформы вызвали всеобщее недовольство; первые восстания были подняты в июле 1978 года в Асмаре, на юго-востоке Афганистана. Политическое насилие стало неотъемлемой частью повседневной жизни общества. 14 февраля 1979 года американский посол Адольф Дабс был похищен маоистской группировкой «Сетем-и-Милли»; они требовали освобождения одного из своих главарей Баррудима Бахеса, к тому времени уже казненного АГСА (так назывались афганские службы безопасности, не пренебрегавшие советами своих советских коллег). В дело вмешались агенты АГСА, убив как американского посла, так и его похитителей. По мнению исследователей, «есть основания подозревать, что эта операция была исподтишка направлена на то, чтобы скомпрометировать дипломатическое положение режима Тараки». В любом случае ни одного очевидца этого захвата заложника в живых не осталось.
В это же время коммунистическое правительство развязало широкую антирелигиозную кампанию. В общественных местах сжигали Коран, арестовывали и зверски убивали мусульманских религиозных деятелей - имамов. Так, в клане Моджаддеди, одном из весьма влиятельных религиозных кланов шиитского толка, в ночь на б января 1979 года были зверски убиты все мужчины - 130 человек, состоящих в родстве. Отправление религиозных обрядов было запрещено для всех конфессий, включая и небольшую еврейскую общину, насчитывавшую всего 5 тысяч верующих, которые жили в основном в Кабуле и Герате, (впоследствии они нашли убежище в Израиле).
А мятеж тем временем ширился, принимал все новые и новые формы, хотя и без централизованной организации. Сначала он охватил города, потом распространился и на сельские местности. «Каждый клан, каждая этническая группа в соответствии со своими традициями постепенно вливались в единый поток повстанческого движения. В сопротивлении участвовало множество группировок, поддерживающих постоянные контакты с населением; главным, что связывало их воедино, был ислам». Оказавшись перед лицом поголовного отказа смириться с захватом власти, афганские коммунисты с помощью своих советских советников прибегли к террору. «В марте 1979 года, - пишет Майкл Барри, - деревня Керала стала афганским Орадур-сюр-Глан : 1700 взрослых и детей, все мужское население поселка, было согнано на площадь и расстреляно в упор; мертвые и раненые с помощью бульдозера были погребены вперемешку в трех общих могилах. До смерти перепуганные женщины еще долго видели, как колыхалась, вздымаясь холмиками, земля - это погребенные заживо пытались выбраться наружу. Потом - ничего, тишина. Матери и вдовы все как одна бежали в Пакистан. И эти «продавшиеся китайско-американским империалистам контрреволюционные феодалки» в своих жалких беженских халупах, рыдая от боли, с ужасом рассказывали о том, что им довелось пережить».
И тогда афганские коммунисты стали просить у Советского Союза помощи, сначала скромной, а потом все большей и большей. В марте 1979 года вылетевшие с территории Советского Союза самолеты бомбардировали только что захваченный силами повстанцев город Герат, оказавший сопротивление коммунистической власти. В результате бомбардировок и последующих репрессий (армии было приказано провести «зачистку» мятежного города) погибли, согласно различным источникам, от 5 до 25 тысяч человек из общего двухсоттысячного населения. Свидетельств о размахе репрессий не осталось. Тем временем мятеж распространялся по всей стране, и коммунистам вновь пришлось обратиться к Советскому Союзу за помощью, которая с готовностью и была оказана. «Оборудование особого назначения на общую сумму 53 миллиона рублей, в том числе 140 дальнобойных орудий, 90 бронетранспортеров (из которых 50 в срочном порядке), 48 тысяч единиц стрелкового оружия, около 1000 единиц гранатометов, 680 единиц авиационных бомб. (…) В качестве первоочередной помощи Советский Союз поставил 100 цистерн с зажигательной смесью, 150 ящиков бомб, но вынужден был извиниться, что не смог удовлетворить просьбу афганцев и поставить бомбы, начиненные токсичным газом, а также направить пилотов для вертолетных экипажей». Тем временем в Кабуле царил террор. Расположенная в восточной части города тюрьма Поли-Чарки была превращена в настоящий концентрационный лагерь. Начальник тюрьмы Сайед Абдулла пояснял заключенным: «Вы попали сюда, чтобы мы превратили вас в отбросы». Пытки вошли в повседневную реальность. «Высшей мерой тюремного наказания стало погребение заживо в выгребной яме». Заключенных казнили по многу сотен за ночь, а «мертвых и корчащихся в агонии закапывали живьем с помощью бульдозеров». Так вновь были применены сталинские приемы, уже зарекомендовавшие себя в борьбе против неугодных власти народов. В частности, 15 августа 1979 года по подозрению в поддержке повстанческого движения были арестованы 300 человек, принадлежавших к хазарской этнической группе. «Сто пятьдесят из них были погребены заживо с помощью бульдозеров; остальных же облили бензином и заживо сожгли». В сентябре 1979 года сами тюремные власти признавали, что было уничтожено 12 тысяч заключенных. Начальник тюрьмы Поли-Чарки обращался к населению с такими словами: «Мы намерены оставить в живых только один миллион афганцев, этого вполне хватит, чтобы построить социализм!».
Пока Афганистан постепенно превращался в сплошную гигантскую тюрьму, НДПА по-прежнему раздирали стычки между сторонниками группировок «Хальк» и «Парчам». Преимущества были явно на стороне фракции «Хальк». Сторонников же «Парчама» отправили по посольствам восточных стран. Их лидера Бабрака Кармаля, который был агентом КГБ, по настоятельной просьбе Советского Союза сослали в Чехословакию. 10 сентября 1979 года премьер-министром и генеральным секретарем НДПА становится Амин. Он устраняет потенциальных противников, организовав убийство Тараки, - по официальной версии, последний умер вследствие продолжительной болезни, возвращаясь из поездки в СССР. Многие обозреватели отмечали присутствие в Афганистане 5 тысяч советских консультантов, и в том числе начальника Генерального штаба сухопутных войск СССР генерал-полковника Ивана Григорьевича Павловского.
Немногим более года спустя итог коммунистического переворота оказался прямо-таки устрашающим. Шах Базгар, автор книги о событиях в Афганистане, пишет: «Сам Бабрак Кармаль признал, что в результате чисток, проведенных его предшественниками Тараки и Амином, погибли 15 тысяч человек. Хотя на самом деле жертв было не меньше 40 тысяч. Среди них, увы, в каторжной тюрьме Поли-Чарки бесследно исчезли два моих двоюродных брата по материнской линии. Один из них, Селаб Сафей, был известным писателем, чьи произведения читали по радио и на телевидении. Я питал к нему глубочайшее почтение. Другой мой кузен, его родной брат, был учителем. Была обезглавлена вся элита страны. Те немногие, кому удалось уцелеть, свидетельствуют о чудовищных злодеяниях коммунистов. Отворялись двери камер, и солдаты со списками в руках выкрикивали имена узников. Те поднимались. Несколько мгновений спустя раздавался оглушительный треск автоматов». Названное выше число жертв относится только к событиям в Кабуле и других крупных городах страны. Расправы в провинции, где коммунисты наводили порядок с помощью террора, пытаясь подавить любые формы сопротивления, а также бомбардировки тех же самых деревень стоили жизни почти 100 тысячам человек. Число спасавшихся от массовой резни афганских беженцев, по некоторым экспертным оценкам, перевалило за 500 тысяч человек.
27 апреля исполняется 30 лет со дня победы в Афганистане военного переворота, более известного гражданам бывшего Советского Союза, как «Апрельская революция» или «Саурская революция». В результате путча, организованного лидерами Народно-демократической партии Афганистана (НДПА) при поддержке военных, власть в стране перешла в руки Военного революционного совета под председательством Нур Мохаммада Тараки – одного из основателей Народно-демократической партии Афганистана.
«Саурская революция» до сих пор остается одним из самых загадочных событий новейшей афганской истории. Некоторые историки и политические эксперты считают, что одной из причин свержения тогдашнего главы афганского государства, представителя королевского дома Мохаммада Дауда стало его стремление дистанцироваться от СССР. После последних переговоров в Москве с Леонидом Брежневым в 1977 году Дауд совершил серию визитов в считающиеся союзниками Запада страны региона, и по возвращению из Ирана в ходе своего выступления в Герате осудил «навязанную извне идеологию». В том же году он начал чистку армии и государственных аппаратов от членов НДПА.
Военный переворот в Кабуле под коммунистическими лозунгами был воспринят многими зарубежными государствами как приход к власти режима, угрожающего превращением Афганистана в новую военную базу советского блока в Азии.
Известно, впрочем, что в конце 70-х годов свою «революцию» готовили в Кабуле и радикальные исламские группировки. До 1978 года исламистами было предпринято несколько попыток силового захвата власти в отдельных провинциях Афганистана. Так, в 1975 году активистом организации «Мусульманская молодежь» Ахмад Шахом Масудом было организовано восстание в Панджшере. Однако из-за отсутствия поддержки местного населения «молодежная революция» была быстро подавлена. Афганский аналитик Санджар Гафари считает, что НДПА своим вооруженным прорывом к власти в 1978 году всего лишь опередила своих противников – исламистов, которые готовили собственный путч. Гафари уверен, что Мохаммад Дауд стал жертвой очередного этапа «большой игры». По его словам, «главную роль в дистанцировании Дауда от Советского Союза играли лично лидеры тогдашнего Ирана и Саудовской Аравии».
Большинство западных авторов увидели за сменой власти в Кабуле в апреле 1978 года «руку Москвы». Однако российские эксперты не разделяют это мнение. Виктор Меримский, бывший 30 лет назад представителем Министерства обороны СССР в Афганистане, приводит в своих мемуарах рассказ одного из работников советского посольства, утверждавшего, что он и его коллеги «поняли ситуацию» в Кабуле слишком поздно: по этой причине о перевороте в афганской столице в Москве узнали уже из сообщений СМИ. «С Даудом у нас были отличные отношения. Военно-технические отношения с Афганистаном при нем стали еще лучше», — говорит генерал армии Валентин Варенников. Он также утверждает, что апрельский переворот 1978 года стал для советского руководства «громом среди ясного неба».
Безусловно, политическим детонатором, поводом к военному перевороту 27 апреля послужило загадочное убийство одного из лидеров НДПА Мир Акбара Хайбара. Кто совершил преступление, какие именно силы стояли за убийством – это до сих пор остается тайной. Следует заметить, что за последние 30 лет ни одно весомое доказательство причастности Дауда к убийству Мир Акбара Хайбара предъявлено не было. Впрочем, соратников погибшего лидера НДПА сомнения тогда не терзали: они сразу же объявили виновным в смерти Хайбара главу афганского государства Дауд Хана.
Церемония похорон Хайбара превратилась в акцию протеста против правящего режима, а также в демонстрацию силы сторонников НДПА. По словам очевидцев, в траурной церемонии приняли участие около 15 тысяч «афганских коммунистов», которые прошествовали через весь Кабул. Лидеры НДПА в своих выступлениях на похоронах говорили об объявлении войны действующему президенту страны. По сведениям афганского публициста Рамина Анвари, халькист Нур Мохаммад Тараки и парчамист Бабрак Кармаль пригрозили дворцу «Арг» отомстить «за каждую каплю пролитой крови» своего товарища.
Угрозы «скорбящих коммунистов» вызвали раздражение у Дауд Хана. 25 апреля кабульское радио передало сообщение об аресте двух вождей НДПА – Тараки и Кармаля. Другие лидеры партии, как, например, халькист Хафизулла Амин, были помещены под домашний арест. Санкции руководства страны в отношении верхушки НДПА, по сути, стали сигналом к началу коммунистического восстания.
По словам одного из участников тех событий Саид Мохаммада Гулабзоя, приказ о начале выступления против правительства он получил через сына Амина — Абдул Рахмана. Уже к утру 26 апреля эта информация была доведена до Абдул Кадыра и Мохаммад Аслама Ватанджара, которые отвечали, соответственно, за воздушные и наземные вооруженные силы мятежников.
Ранним утром 27 апреля 1978 года из восточных районов Кабула в центр афганской столицы выдвинулись танки 4-ой танковой бригады под командованием Ватанджара. По сведениям афганского публициста Разака Мамуна, в середине дня в здание Министерства обороны страны попал первый снаряд, выпушенный из танкового орудия путчистов. Одним этим выстрелом была разрушена связь между военным министерством и президентским дворцом «Арг».
Восставшие армейские части быстро разоружили силы городской полиции и овладели стратегическими объектами Кабула. Танки путчистов окружили президентский дворец, обстреливая его из своих орудий. Решающую роль в битве за «Арг» сыграли афганские военные летчики под командованием Абдул Кадыра: их боевые самолеты, взлетавшие с аэродрома в Баграме, подвергли бомбардировке с воздуха президентский дворец.
Осада «Арга» длилась всю ночь. Только под утро восставшие «коммунисты» ворвались во дворец, убив президента Мохаммада Дауда и всю его семью. Вечером того же дня Хафизулла Амин через кабульское радио сообщил афганскому народу об «окончании периода правления королевской семьи» и «победе военно-революционного совета». Непосредственные участники военного переворота получили высокие правительственные звания и посты и еще долгие годы заседали в Политбюро ЦК НДПА. Некоторые «герои Апрельской революции» и сегодня заседают в афганском парламенте.
Поначалу смена власти в стране была воспринята большинством народа положительно. Однако вскоре недовольство новым режимом стало стремительно расти. Некоторые историки считают, что это произошло из-за многочисленных ошибок, допущенных афганскими «коммунистами» при проведении реформ. Сами же лидеры НДПА во всем винят иностранные государства, которые, по их мнению, способствовали формированию вооруженной оппозиции против нового режима. Спустя год после победы «Апрельской революции», в 1979 году, президент США Джимми Картер подписал директиву о поддержке движения моджахедов: началась крупномасштабная работа по созданию и подготовке антикабульских формирований на территории соседних стран, в Иране и Пакистане.
После военного переворота 1978 года Афганистан вступил в новый период своей современной истории. Смена власти 27 апреля и последовавшие за ней социально-экономические и политические перемены, повлияли не только на жизнь афганцев и Афганистана. Они стали началом новой эпохи, как для Центрально-Азиатского региона, так и для всего мира: именно после «Саурской революции» холодная война между двумя сверхдержавами — СССР и США, перешла в свою завершающую фазу.
«Саурская эпоха» завершилась распадом СССР и окончанием холодной войны. Однако в самом Афганистане война все еще продолжается. За последние 30 лет афганцы повидали и на себе почувствовали «прелести» самых различных политических режимов – начиная от коммунистов НДПА и заканчивая фундаменталистами, теми, кого принято сегодня называть «экстремистами». Однозначной оценки этому «смутному времени» новейшей афганской истории, пожалуй, не сможет дать никто. Однако очень многие афганцы, пережившие последние 30 лет, похоже, едины в одном – в желании вернуться назад, в те годы, когда в стране сохранялась стабильность и мир. То, без чего и сегодня невозможно новое возрождение Афганистана.
Апрéльская (Саурская) револю´ция 1978 — переворот и революционные преобразования, осуществленные Народно-демократической партией Афганистана (НДПА) и Объединенным фронтом коммунистов Афганистана (ОФКА). С середины 70-х в политике президента М. Дауда усилились авторитарные тенденции, под влиянием Ирана и Пакистана он усилил борьбу с левыми силами, что, в свою очередь, активизировало подготовку НДПА и ОФКА к революционному перевороту. 17.04.1978 был застрелен у своего дома один из лидеров НДПА М. Хайбар. Его похороны превратились в массовую антиправительственную манифестацию, что обеспокоило власти и привело к арестам руководителей НДПА 25-26.04. В ответ Х. Амин отдал приказ сторонникам НДПА начать переворот. В нем приняли участие и офицеры ОФКА во главе с А. Кадыром. 27.04 танки 4-й бригады под командованием майора М. Ватанджара открыли огонь по президентскому дворцу. Их поддержали авиация и коммандос. Дауд оказывал сопротивление несколько часов и при попытке ареста был убит. 28.04 было подавлено сопротивление остатков президентской гвардии. В результате переворота, провозглашенного революцией, к власти 29.04. пришел Военный-революционный совет, вскоре преобразованный в революционный совет Демократической республики Афганистан во главе с лидером «Хальк» Н. М. Тараки . Б. Кармаль , лидер фракции «Парчам», не участвовавшей в перевороте, был избран зам. председателя революционного совета. Присутствие парчамистов в государственном руководстве вызывало недовольство «халькистов». В июне члены Политбюро от «Парчам» были сняты с постов и отправлены послами за рубеж. В августе 1978 начались аресты «парчамистов». Их лидеры, а также сторонники министра обороны, лидера ОФКА А. Кадыра были объявлены «врагами народа», развернулась чистка армии и партии, сопровождавшаяся расстрелами и пытками. «Парчам» перешел на нелегальное положение. Все государственное руководство сосредоточилось в руках Н. М. Тараки и Х. Амина. Революционный совет приступил к радикальным преобразованиям, 02.05 было принято решение о конфискации имущества королевской семьи, 12.07 были отменены долги крестьян, 17.10 было объявлено о равноправии мужчин и женщин. Были введены ограничения на брачный возраст, отменен калым. Началась ликвидация неграмотности. 30.11 было принят Декрет о земельно-водной реформе. Был введен земельный максимум в 6 га. Излишки земли конфисковывались у традиционных владельцев без выкупа, а затем раздавались малоземельным крестьянам по 1 га в пожизненное наследуемое владение. Однако крестьяне иногда не брали землю, считая такой передел несправедливым и противоречащим законам ислама. В то же время отчуждаемой земли не хватило на всех безземельных, малоземельных крестьян и желающих осесть кочевников. Вода переходила в распоряжение государства и предоставлялась крестьянам пропорционально наделу. Крестьянам, получившим землю, были обещаны ссуды и техника, но возможности предоставить их всем желающим у государства не было. Начавшаяся ревизия земельных прав вызвала массовое недовольство из-за запутанности земельных прав и отмены шариатских земельных документов. Землю получили 296 тыс. семей. Политика культурной унификации страны, насаждение языка и культуры национального большинства — пуштунов — вызывали недовольство национальных меньшинств. В то же время попытки установить более жесткий контроль над кочевниками-пуштунами вызвали конфликт и с ними. Введение контроля над ценами ухудшило положение со снабжением. Чтобы сломить саботаж и волнения, НДПА развернула террор против аристократии и торговцев, а затем и против более широких слоев населения. Усилилась эмиграция из страны. Если в 1973 в Пакистане находилось несколько сот эмигрантов из Афганистана, то уже в декабре 1978 — 402 100 чел. Этим людям нужно было чем-то жить, они были настроены враждебно к революционному режиму. Благодаря помощи США, Саудовской Аравии и Китая в Пакистане были сформированы военные лагеря оппозиции. Партизанские группы стали перебрасываться в Афганистан. На смену стихийным бунтам против новой власти, происходившим уже с мая 1978, в начале 1979 пришла гражданская война (см. Война в Афганистане ). К концу 1979 численность «моджахедов» (вооруженных борцов за дело ислама) достигла 40 тыс. чел. Революционеры в этой тяжелой обстановке обращались к СССР с просьбой об оказании военной помощи. Советское руководство рекомендовало Тараки перейти к более умеренному курсу, заменив радикальных «халькистов» во главе с Амином на «парчамистов» во главе с Кармалем. Однако 14-16.09 в борьбе за власть победил Амин, а 08.10 Тараки был убит. В этих условиях было принято решение о вводе советских войск в Афганистан, которое было осуществлено 25-27.12.1979, сопровождалось уничтожением Амина и привело к эскалации войны в Афганистане.
Лит.: Аллан П., Клей Д. Афганский капкан. Правда о советском вторжении. М., 1999; Война в Афганистане. М., 1991; Давыдов А. Д. Афганистан: войны могло не быть. Крестьяне и реформы. М., 1993; Искандаров К. Политические партии и движения Афганистана во второй половине XX века. Душанбе, 2004; Ляховский А. А., Забродин В. М. Тайны афганской войны. М., 1991; Шубин А. В. Золотая осень или период застоя. СССР в 1975-1985. М., 2007. А. В. Шубин.
Переворот и революционные преобразования, осуществленные Народно-демократической партией Афганистана (НДПА) и Объединенным фронтом коммунистов Афганистана (ОФКА).
С середины 70-х в политике президента М. Дауда усилились авторитарные тенденции, под влиянием Ирана и Пакистана он усилил борьбу с левыми силами, что, в свою очередь, активизировало подготовку НДПА и ОФКА к революционному перевороту. 17.04.1978 был застрелен у своего дома один из лидеров НДПА М. Хайбар. Его похороны превратились в массовую антиправительственную манифестацию, что обеспокоило власти и привело к арестам руководителей НДПА 25-26.04. В ответ Х. Амин отдал приказ сторонникам НДПА начать переворот. В нем приняли участие и офицеры ОФКА во главе с А. Кадыром. 27.04 танки 4-й бригады под командованием майора М. Ватанджара открыли огонь по президентскому дворцу. Их поддержали авиация и коммандос. Дауд оказывал сопротивление несколько часов и при попытке ареста был убит. 28.04 было подавлено сопротивление остатков президентской гвардии. В результате переворота, провозглашенного революцией, к власти 29.04. пришел Военный-революционный совет, вскоре преобразованный в революционный совет Демократической республики Афганистан во главе с лидером «Хальк» Н. М. Тараки. Б. Кармаль , лидер фракции «Парчам», не участвовавшей в перевороте, был избран зам. председателя революционного совета. Присутствие парчамистов в государственном руководстве вызывало недовольство «халькистов». В июне члены Политбюро от «Парчам» были сняты с постов и отправлены послами за рубеж. В августе 1978 начались аресты «парчамистов». Их лидеры, а также сторонники министра обороны, лидера ОФКА А. Кадыра были объявлены «врагами народа», развернулась чистка армии и партии, сопровождавшаяся расстрелами и пытками. «Парчам» перешел на нелегальное положение. Все государственное руководство сосредоточилось в руках Н. М. Тараки и Х. Амина. Революционный совет приступил к радикальным преобразованиям, 02.05 было принято решение о конфискации имущества королевской семьи, 12.07 были отменены долги крестьян, 17.10 было объявлено о равноправии мужчин и женщин. Были введены ограничения на брачный возраст, отменен калым. Началась ликвидация неграмотности. 30.11 было принят Декрет о земельно-водной реформе. Был введен земельный максимум в 6 га. Излишки земли конфисковывались у традиционных владельцев без выкупа, а затем раздавались малоземельным крестьянам по 1 га в пожизненное наследуемое владение. Однако крестьяне иногда не брали землю, считая такой передел несправедливым и противоречащим законам ислама. В то же время отчуждаемой земли не хватило на всех безземельных, малоземельных крестьян и желающих осесть кочевников. Вода переходила в распоряжение государства и предоставлялась крестьянам пропорционально наделу. Крестьянам, получившим землю, были обещаны ссуды и техника, но возможности предоставить их всем желающим у государства не было. Начавшаяся ревизия земельных прав вызвала массовое недовольство из-за запутанности земельных прав и отмены шариатских земельных документов. Землю получили 296 тыс. семей. Политика культурной унификации страны, насаждение языка и культуры национального большинства — пуштунов — вызывали недовольство национальных меньшинств. В то же время попытки установить более жесткий контроль над кочевниками-пуштунами вызвали конфликт и с ними. Введение контроля над ценами ухудшило положение со снабжением. Чтобы сломить саботаж и волнения, НДПА развернула террор против аристократии и торговцев, а затем и против более широких слоев населения. Усилилась эмиграция из страны. Если в 1973 в Пакистане находилось несколько сот эмигрантов из Афганистана, то уже в декабре 1978 — 402 100 чел. Этим людям нужно было чем-то жить, они были настроены враждебно к революционному режиму. Благодаря помощи США, Саудовской Аравии и Китая в Пакистане были сформированы военные лагеря оппозиции. Партизанские группы стали перебрасываться в Афганистан. На смену стихийным бунтам против новой власти, происходившим уже с мая 1978, в начале 1979 пришла гражданская война (см. Война в Афганистане). К концу 1979 численность «моджахедов» (вооруженных борцов за дело ислама) достигла 40 тыс. чел. Революционеры в этой тяжелой обстановке обращались к СССР с просьбой об оказании военной помощи. Советское руководство рекомендовало Тараки перейти к более умеренному курсу, заменив радикальных «халькистов» во главе с Амином на «парчамистов» во главе с Кармалем. Однако 14-16.09 в борьбе за власть победил Амин, а 08.10 Тараки был убит. В этих условиях было принято решение о вводе советских войск в Афганистан, которое было осуществлено 25-27.12.1979, сопровождалось уничтожением Амина и привело к эскалации войны в Афганистане.
Российская Историческая Энциклопедия
Установление в Афганистане в 1978 году просоветского режима Народно-Демократической Партии стало началом цепочки событий, включавшей в себя гражданскую войну в стране, ввод советских войск, установление клерикальных режимов, трагические события 11 сентября 2001 года и, наконец, новую «афганскую войну», которая тянется и сегодня. Можно ли было избежать этого варианта развития событий? Какую ответственность в данном случае несет Советский Союз? Этому вопросу посвящено множество исследований .
В современном Афганистане политики дали для себя однозначный ответ на эти вопросы. День падения режима НДПА отмечается как национальный праздник («День победы в джихаде»), а в адрес афганских коммунистов все чаще звучат обвинения в измене. Не так давно группа депутатов Мишрану Джирги (верхней палаты афганского парламента) выступили с предложением организации суда над участниками переворота 27 апреля 1978 года. Эта активность в большей мере отражает внутреннюю афганскую политическую борьбу и боязнь возвращения «старых коммунистов» в активную политическую жизнь и нового передела власти в стране. Но подобные обвинения все чаще бьют рикошетом и по России, примером может служить недавняя инициатива депутатов афганского парламента о взыскании с России компенсации за «оккупацию страны» в 1979–1989 гг..
Автор хотел бы представить читателям иной взгляд на причины кризиса в соседнем с СССР государстве и роль Советского Союза в развернувшихся событиях. Я не претендую на открытие принципиально новых фактов, а лишь хочу показать логику развития событий, сделавшую, на мой взгляд, иной исход – невозможным.
К моменту провозглашения независимости в 1919 году Афганистан являлся развивающейся страной с консервативными общественными институтами и аграрной экономикой. С распространением производства товарных культур страна вступила на путь капиталистического развития, еще не полностью покончив с пережитками феодального и даже родового строя. В городах стала развиваться обрабатывающая отрасль, прежде всего ткацкие мастерские, возникли первые частные акционерные общества («шикреты»), появился банковский сектор.
Но начавшиеся процессы глобализации нанесли болезненный удар по национальной экономике. После второй мировой войны национальный рынок оказался наводнен дешевыми импортными товарами, «задавившими» национальных производителей, владельцев мастерских, и национальные фабрики. Это совпало с земельным кризисом в деревне. Население страны росло, между тем климат и на три четверти горный ландшафт создавали объективные препятствия для освоения новых пригодных для обработки земель. Возникал эффект, метко названный одним из экспертов ООН «мальтузианскими ножницами»: средний земельный надел приходящийся на долю сельского жителя неуклонно уменьшался, оставляя значительную часть сельского населения без средств к существованию. К тому же в стране происходила характерное для раненного этапа развития рыночной экономики концентрация сельскохозяйственных угодий в руках крупных собственников, торговцев, ростовщиков и состоятельных крестьян которая еще более усугубляла социально-экономические проблемы.
В теории концентрация земель и укрупнение аграрного производства должно способствовать повышению эффективности хозяйствования и оттоку рабочих рук в промышленность. Однако в условиях национального кризиса промышленности крестьянам просто некуда было идти: нарастала трудовая миграция в соседние государства (Пакистан и Индию), в начале 1970-х годов страну покинули более 1 миллиона человек, ставших гастарбайтерами (около 7% населения страны). Трудовая эмиграция из Афганистана имела за собой значительную историческую традицию, но в данном случае она принимала просто опасные для государства масштабы, а перспектив улучшения не было видно.
Единственным выходом было форсированное развитие национальной промышленности. Однако иностранные компании, поставлявшие свои товары в страну, часто не были заинтересованы в развитии производства на месте. Сказывалась и низкая квалификация рабочей силы. Поэтому Афганистан мог рассчитывать только на собственные средства или безвозмездную поддержку. Определенное финансирование страна получала от международных организаций: Всемирный банк с 1946 по 1980 годы перечислил афганскому правительству 225 миллионов долларов, а еще 95 поступило от Азиатского банка развития. Но эти пожертвования были явно недостаточны для решения внутренних и внешних трудностей.
Наравне с выходом из экономического кризиса афганская элита стремилась к восстановлению национальных границ. Здесь следует пояснить, что доминирующее положение в Афганистане традиционно занимает пуштунский этнос, составлявший в конце 1960-х не многим более половины населения. К нему традиционно принадлежала большая часть политической элиты страны, включая королевскую династию, именно его предпочтения определяли доминирование в стране суннитской версии ислама и суннитского духовенства. Однако при этом пуштунский этнос был разделен границами: большая часть этнических пуштунов (более 10 миллионов) проживала к югу от афгано-пакистанской границы – т. н. «линии Дюранда», навязанной Британской колониальной администрацией в 1893 году. Эти спорные земли оставались источником вражды между соседними государствами после обретения независимости Пакистаном, которая в 1961–1963 годах вылилась в разрыв дипломатических отношений. Тогда же афганская разведка забрасывала на пакистанскую территорию диверсионные группы, которые под видом «национальных моджахедов» пытались развязать в стране партизанскую войну.
Афганские лидеры пытались найти поддержку у мировых сверхдержав США и СССР, пользуясь ситуацией «холодной войны». Иностранные лидеры откликались на просьбы о помощи: по состоянию на 1978 год Соединенные Штаты выделили на нужды развивающейся страны более 532 миллионов долларов, Советский Союз – около 1,2 миллиарда. Эти кредиты во многом мотивировались даже не желанием втянуть Афганистан в один из политических блоков, а простой поддержкой имиджа страны за рубежом, демонстрацией готовности решать мировые проблемы. В 1970-1980-е годы СССР и США проводили подобные программы в Африке, и они внесли определенный вклад в прогресс ряда стран континента.
Сознаю, что с «изоляционистских» позиций, вошедших в моду в 1990-е – это бессмысленная трата средств. Однако тем же можно назвать и высадку человеческого экипажа на Луне, в которой главную роль играл политический, а не научный аспект. На финансирование программы «Аполлон» США потратили 19 миллиардов долларов , однако в то время ни в Америке, ни в Союзе это никому не казалось пустой тратой денег. Между тем расходы на поддержку того же Афганистана были не столь обременительны для национальных бюджетов. К 2000-м годам задолженность Афганистана перед Россией составила несколько более 11 миллиардов долларов, в которую входят все прямо некомпенсированные расходы на поддержку кабульского режима, кроме содержания советской армейской группировки в 1979–1989 гг. Примерно такую же сумму СССР ежегодно тратил на импорт зерна. Отказ же страны от внешнеполитических расходов воспринимался бы в те годы как попытка «экономить на спичках», свидетельствующая о финансовом неблагополучии. За этим закономерно последовали бы усиление нажима врагов и падение доверия союзников.
Кроме того помимо общегуманитарных Советский Союз имел в Афганистане собственные политические интересы, которые необходимо было отстаивать. Близкий этнический и родственный состав населения во многих приграничных местностях делал советскую границу в известной степени «прозрачной», что создавало все возможности для проникновения иностранной агентуры и криминальных элементов. Учитывая, что республики Средней Азии в силу исламских традиций в меньшей мере, как считали многие, восприняли советскую модель общества, угроза иностранного влияния представляла значительную опасность. Во-вторых, появление военных баз Китая или НАТО ставило под удар ряд стратегических объектов, включая Байконур, чем в период всех обострений ситуации в Афганистане было озабочено советское руководство. Для защиты своих рубежей СССР последовательно требовал превращения северных провинций в зону своих геополитических интересов, в частности исключения присутствия там граждан стран НАТО. Известны случаи, когда в указанные районы не допускались даже специалисты ООН, осуществлявшие разведку полезных ископаемых и составлением карт.
С другой стороны отношения с Афганистаном представляли для СССР некоторый экономический интерес. В частности нехватка природного газа необходимого для промышленных нужд Узбекистана и Таджикистана, обозначившаяся в конце 1960-х, долгие годы покрывалась за счет импорта газа из Афганистана. По имеющимся данным Афганистан поставлял СССР 2,1–2,7 миллиарда кубометров в год , что составляло большую часть годовой добычи газа в ДРА. Есть мнение, что долгое время эти поставки происходили по заниженным ценам. Газ был не единственным ценным ресурсом, который советские геологи обнаружили в стране: ими еще в 1970-е годы было открыто Айнакское месторождение меди, являющееся сейчас крупнейшим из числа неразработанных в мире.
Афганистан XX века был не готов к самостоятельному освоению природных богатств и экономическому развитию. 44,8% затрат на исполнения семилетнего плана развития экономики 1969–1975 поступили из иностранных источников.
Однако внешние и внутренние проблемы были неразрешимы в рамках монархической парадигмы развития Афганистана. Развитие промышленности на иностранные средства не вполне ликвидировало земельный голод. В 1955–1975, согласно данным ООН, опубликованным на 2008 г. среднедушевой надел земли сократился на 23% . Положение все еще усугублялось высокой концентрацией земли в руках сельской элиты. К концу 1970-х 31,7% земли были сосредоточены в крупных наделах, принадлежавших ростовщикам или родовой аристократии (общая численность данной группы землевладельцев 54 тысячи человек), а около 20% сельского населения оставалось безземельным.
Приближенная к трону верхушка проявляла не была способна выйти за пределы шаблонов и запустить процесс политических и экономических реформ. Военная элита видела путь выхода из тупика в перевороте и смене режима, которая и произошла в 1973 году. Страну возглавил популярный политик-националист бывший председатель правительства Мухаммад Дауд.
Провозглашенная новым режимом аграрная реформа, включающая в себя перераспределение избытков земли и вытеснение торговцев-ростовщиков системой кооперативной торговли. Однако новое аграрное законодательство так и осталось на бумаге: Мухаммад Дауд не решился на крупномасштабные конфискации и продолжал пытаться разобраться с проблемой «мальтузианских ножниц» путем расширения орошаемых площадей, что позволило обеспечить землей лишь очень ограниченное количество семей. Одновременно попытки модернизировать внутригосударственные институты и общественную жизниь встретили ожесточенное сопротивление клерикальной оппозиции.
Отношения с ней были испорчены еще во время премьерства Дауда, когда в 1959 году разразился конфликт из-за отменой правительством обязательного ношения чадры женщинами. Духовенство и клерикалы предприняли акции против правительства, но они были жестоко подавлены: ряд мулл были повешены, другие – брошены в тюрьмы, Совет улемов - распущен. Но клерикальные консерваторы не были разгромлены, в конце 1960-х годов их выступления возобновились, а в начале 1970-х они перешли к террору. По сути в то время уже началась та партизанская война, которую сейчас часто пытаются «привязать» к вводу советских войск в Афганистан: по некоторым данным за время этих боев клерикалов с даудовскими силовыми структурами погибли не менее 600 фундаменталистов, а арестованы были не менее 1000 человек .
Неудачи на внутреннем фронте Дауд пытался компенсировать во внешней политике. Международная ситуация позволяла надеяться на разрешение проблемы пуштунских территорий, входивших с состав Пакистана. Это позволило бы не только восстановить единство пуштунов, но и ликвидировать базы боевиков-клерикалов и покончить с террором на собственной территории. Пакистан в тот момент находился в достаточно сложном международном положении: его отношения с США были непростыми из-за попыток создать собственную ядерную бомбу, а СССР ставку в регионе делал на Индию, традиционно находившуюся в конфронтации с Пакистаном. К тому же страна испытывала определенные внутренние трудности, из-за которых в 1971 году потеряла Восточный Пакистан (Бангладеш). Дауд имел все основания рассчитывать на то, что следующим на очереди будет упразднение «линии Дюранда» и, если не переход пуштунских районов под юрисдикцию Афганистана, то хотя бы провозглашение их номинальной независимости.
Однако подобный план оставался нереализуемым без участия СССР, который весьма насторожено относился к политическим амбициям Дауда. Еще будучи премьер-министром М. Дауд обращался к советским представителям с просьбой об оказании военной помощи в борьбе с Пакистаном путем подготовки офицеров и поставок оружия, однако получил официальный отказ. Ему было заявлено, что «его ставка на силовое решение пуштунской проблемы бесперспективна
» и что попытки провоцирования партизанской войны на территории Пакистана, члена военно-политического блока СЕАТО, неизбежно приведут к втягиванию Советского Союза в широкомасштабную войну в регионе, которая могла перерасти в третью мировую войну.
Следует понимать, что советские лидеры вовсе не грезили выходом к Индийскому океану, который имел в первую очередь военное значение. В тот исторический период консервативное Политбюро полностью устраивало существовавшее положение вещей, внутренних материальных и политических ресурсов, в целом, хватало для реализации социальных и экономических программ, а внешняя экспансия в Азии означала лишь новый виток противостояния и гонки вооружений, новые траты на военные расходы и противоборство с США. Рисковать быть втянутыми в большую войну, пусть только вероятную, ради интересов «дружественного» режима не хотел никто. Сказывалась и психология: большинство советского руководства на личном опыте помнило Великую Отечественную, тяжелейшую с точки зрения человеческих и материальных потерь, опыт которой подсознательно переносила на любой крупный военный конфликт. Любая вероятность повторения «подобного» обоснованно пугала и отталкивала.
Совершенно иначе мыслила афганская верхушка, которую не могло устраивать положение страны. Восстановление границ могло дать исторический толчок стране, необходимый для индустриального перехода, ведь пуштунские территории Пакистана были технологически более развиты чем многие афганские районы, да и сам факт восстановления старинных границ мог вызвать патриотический подъем среди населения. Фигурально выражаясь афганцам нечего было терять кроме своих бед, и любой риск ради поставленной цели казался афганскому наблюдателю оправданным. К тому же Дауд, как политик страны третьего мира, вероятно, мыслил более локально, нежели чем его советские коллеги, исключая из поля своего зрения страны вне региона. Ведь, будь он американским президентом, какое ему дело было бы до Пакистана? (Как и многие наши современники, он вполне мог не осознавать, что участие во всех крупных мировых процессах для супердержавы вопрос собственного выживания). В конце концов, кто-нибудь затевал глобальную войну из-за Бангладеш? Так чего боятся эти «советские старики»? Так, скорее всего, рассуждали в Кабуле.
Пакистан хорошо понимал опасность, исходящую из Афганистана и пытался использовать внутренние афганские противоречия, чтобы ослабить соседа и отвлечь его от внешней экспансии. При обысках у боевиков-фундаменталистов часто изымали крупные суммы денег и материалы, свидетельствующие о связях с Пакистаном, где находили убежище многие из скрывающихся лидеров клерикалов. Одновременно с поддержкой оппозиции Пакистан пытался добиться разрыва между Даудом и левыми партиями, включая НДПА: пакистанской разведкой ISI Дауду был передан ряд фотоматериалов, свидетельствующих о контактах между афганскими коммунистами и резидентурой КГБ.
Здесь важно подчеркнуть, что в Афганистане 1960-1970-х мы не всегда можем найти традиционное противостояние «правых» и «левых» в вопросах государственного регулирования экономики. Идеи «управляемой экономики» и необходимость социальных гарантий принимали все политические группы, причем многие не считали зазорным использовать социалистическую фразеологию. Сам М. Дауд в своем первом радиообращении в качестве президента страны назвал социализм «в качестве нашей экономической основы нового афганского общества » и подчеркнул, что он «является средством достижения социальной справедливости, ликвидации классового неравенства и антагонизма позитивным, прогрессивным и мирным путем ». Народно-демократическая партия Афганистана занимала лишь более радикальные позиции по ряду вопросов.
Ныне открытые архивные данные подтверждают, что руководство КПСС поддерживала контакты с лидерами НДПА и после перехода ее в оппозицию, призывала основные фракции к партийному единству и даже ставила руководство партии в известность о ходе своих переговоров с Даудом, но нет никаких оснований полагать, что афганские коммунисты выступали в роли агентов, повинующихся воле Москвы.
Ряд членов умеренной фракции НДПА «Парчам» («Знамя») входили в первое правительство Дауда, но в 1976 году президент отказался от этого сотрудничества. Большинство коммунистов, даже принимавших участие в перевороте 1973 года были либо отправлены в отставку, либо назначены на маловажные посты, где они были лишены реальной власти. Одновременно правительство проводило «закручивание гаек», направленное на ликвидацию легальной политической оппозиции. В Афганистане устанавливалась однопартийная система, при которой все партии кроме даудовской Партии Национальной Революции находились под запретом.
Трудно сказать сыграл ли здесь роль «пакистанский компромат», желание компромисса с клерикалами, которые были настроены против НДПА, или обеспечение нового внешнеполитического курса на сближение с США и странами Запада. К 1977 году наметилось явное обострение отношений с СССР. Очередной визит Дауда в Москву обернулся скандалом. На замечание Брежнева о тревоге в связи с появлением в афганской армии ряда западных «советников» Президент заявил ему, «что его правительство нанимает того, кого хочет, и никто не может диктовать ему, что делать
». После чего вышел из комнаты, таким образом прервав переговоры.
Между тем ситуация в самом Афганистане накалялась. Продолжался земельный кризис: сокращался среднедушевой надел, упавший после 1970 года ниже уровня 0,4 га на душу населения. К концу 1970-х 31,7% земли были сосредоточены в крупных наделах, принадлежавших ростовщикам или родовой аристократии (54 тысячи человек), а около 20% сельского населения оставалось безземельным. Запрет оппозиционных партий не добавлял стабильности политической системе: правые клерикалы продолжали сопротивление поддерживаемое из Пакистана, а коммунисты из НДПА перешли к разработке планов государственного переворота, который намечался на август 1978 года.
Дауд, зная или не зная о замыслах коммунистов, решил раз и навсегда покончить с левой оппозицией в стране и отдал приказ об арестах видных лидеров НДПА. Между тем для руководителей НДПА переворот уже был способом самозащиты. Еще накануне, 25–26 апреля были арестованы многие руководители НДПА, включая Тараки, Амина (лидеры радикального крыла НДПА «Хальк» - «Народ») и Кармаля («Парчам»). Утром 27 апреля, оставшиеся на свободе, офицеры-члены партии встретились в районе кабульского зоопарка и приняли решение о начале переворота и освобождения своих соратников. Промедление могло привести к их собственному аресту и полному провалу НДПА, шансы же на успех были вполне реальны: среднее звено афганских служащих, включая армейских офицеров, сочувствовало коммунистам и было разочаровано режимом Дауда. Даже офицер проводивший обыск на квартире у Амина был тайным членом НДПА.
Судя по всему, Советский Союз на тот момент не имел реальной возможности контролировать ситуацию в стране: случай с «пакистанским компроматом» показывал всю слабость местной агентурной сети, и советские представители скорей были вынуждены «плыть по течению». Но надо признать, что даже самый эффективный разведывательный аппарат вряд ли бы позволил изменить течение истории страны. Власть jоказалась неспособной справиться с нарастающим аграрным перенаселением и экономическим отставанием от соседних стран, а общество было вынуждено с помощью тех или иных механизмов менять правящие режимы до тех пор, пока не был бы подобран тот, который решил бы проблемы, стоящие перед страной.
Поэтому было бы ошибкой считать, что Саурская (Апрельская) революция была частью «замысла» советского руководства. СССР в той или иной мере поддерживал каждый правивший в Афганистане режим, стремясь контролировать ситуацию в пограничной развивающей стране и влиять на нее в своих интересах. Однако поддержка режима НДПА в силу внутренних и внешних факторов стала судьбоносной для геополитических интересов Советского Союза в регионе и потребовала все большего и большего вовлечения в афганскую политическую жизнь.
___________________________________________________________
Подробный обзор русскоязычной литературы, посвященной афганской войне 1979–1989 гг. и предшествующим событиям представлен в А. А. Костыря Историография, источниковедение, библиография спецоперации СССР в Афганистане (1979–1989 гг.). Донецк: ООО «ИПП «Промінь», 2009. Несколько произвольным образом я хотел бы здесь особо выделить следующие работы по этой теме М. Ф. Слинкин Народно-демократическая партия Афганистана у власти. Время Тараки – Амина (1978–1979 гг.). Симферополь, 1999. А. А. Ляховский Трагедия и доблесть Афгана. 2-е издание переработанное и дополненное. Ярославль: ООО ТФ «НОРД», 2004. В. Г. Коргун История Афганистана. XX век. М.: «Крафт +», 2004.
Причины и механизмы экономического кризиса в Афганистане подробно анализируются в моих статьях Н. А. Мендкович История модернизации Афганистана. Часть 1 , Часть 2 .
М. Ф. Слинкин Народно-демократическая партия Афганистана у власти. С. 118.
J. B. Amstutz Afghanistan. The First Five Ears of Soviet Occupation. Washington D. C., 1986. P. 25.
Большая Советская Энциклопедия. Том 2. М., 1970. С. 422. Пуштуны в старых русскоязычных источниках часто именуются «афганцами», а их язык пушту - «афганским», однако мне этот подход представляется некорректным и устаревшим.
М. Ф. Слинкин. Мухаммад Дауд. Политический портрет // Культура народов Причерноморья, № 24, 2001. С. 247.
J. B. Amstutz Afghanistan. The First Five Ears of Soviet Occupation. Washington D. C., 1986.. P.24-25
Задолженность была безвозмездно списана Россией в рамках политики Парижского клуба по поддержке Афганистана.
J. B. Amstutz Afghanistan. The First Five Ears of Soviet Occupation. Washington D. C., 1986.. P. 27
M. H. Kakar Afghanistan: The Soviet Invasion and the Afghan Response, 1979–1982. Berkeley, 1995. . Затрудняюсь подтвердить или опровергнуть это утверждение: на март 1979 года закупочная цена в пять раз превышала уровень цен на природный газ на внутреннем рынке США, но в то время рынок энергоносителей был менее глобализован чем сейчас и эти величины несопоставимы.
С. Акимбеков Афганский узел и проблемы безопасности Центральной Азии. Алматы, 2003. С. 89.
А. Д. Давыдов Афганистан: войны могло не быть. Крестьянство и реформы. М., 1993. С. 25, 79.
А. Д. Давыдов Афганистан: войны могло не быть. Крестьянство и реформы. М., 1993. С.144
М. Ф. Слинкин. Мухаммад Дауд. C. 248.
М.Ф. Слинкин. Клерикальная оппозиция в Афганистане в 60-70-х годах XX века // Культура народов Причерноморья, N 22, 2001. С. 225.
М. Ф. Слинкин Мухаммад Дауд. С. 246.
К. Искандаров Общественно-политические движения в Афганистане: 1945–2001. Диссертация доктора исторических наук. Душанбе, 2004. С. 196.
М. Ф. Слинкин Мухаммад Дауд. С.247–248.
Об информации для руководителей прогрессивных политических организаций «Парчам» и «Хальк» об итогах визита М. Дауда в СССР. Постановление Секретариата ЦК КПСС. Особая папка. .
К. Искандаров Общественно-политические движения в Афганистане. С. 194.
M. Ewans Afghanistan: A New History. London – New York, 2002. P. 133.
А. Д. Давыдов Афганистан: войны могло не быть. С. 25, 79.
А. А. Ляховский Трагедия и доблесть Афгана. С. 61.
В. А. Меримский Загадки афганской войны. М., 2006. С. 34.