Немецкие военнопленные в ссср. Правда и ложь о советских военнопленных

Одним из стереотипов, назойливо внедряемых в общественное сознание, стал миф о судьбе советских военнопленных после их освобождения из немецкого плена. "Демократические" историки и публицисты рисуют некую душераздирающую картину, как бывшие советские военнослужащие, освобожденные из немецких концлагерей, чуть ли не поголовно отправлялись в колымские лагеря или, как минимум, в штрафбаты.

Вообще-то, элементарный здравый смысл подсказывает, что военнослужащие, вернувшиеся из плена, должны быть подвергнуты проверке органами контрразведки - хотя бы потому, что среди них заведомо имеется некоторое количество вражеских агентов. Немцы активно использовали этот канал для засылки своей агентуры. Вот что писал по этому поводу в своих мемуарах В.Шелленберг:

"В лагерях для военнопленных отбирались тысячи русских, которых после обучения забрасывали на парашютах в глубь русской территории. Их основной задачей, наряду с передачей текущей информации, было политическое разложение населения и диверсии. Другие группы предназначались для борьбы с партизанами, для чего их забрасывали в качестве наших агентов к русским партизанам. Чтобы поскорее добиться успеха, мы начали набирать добровольцев из числа русских военнопленных прямо в прифронтовой полосе" .

Таким образом, создание в конце 1941 года по приказу наркома обороны №0521 фильтрационных лагерей для проверки освобожденных из плена было насущной необходимостью.

Проверку в этих спецлагерях проходили не только бывшие военнопленные. Поступавший туда контингент делился на три учетные группы:
1-я - военнопленные и окруженцы;
2-я - рядовые полицейские, деревенские старосты и другие гражданские лица, подозреваемые в изменнической деятельности;
3-я - гражданские лица призывного возраста, проживавшие на территории, занятой противником .

Но может быть, из фильтрационных лагерей бывших пленных действительно скопом гнали на Колыму? Рассмотрим опубликованные на эту тему архивные данные.

По сведениям, приведенным сотрудниками "Мемориала" А.Кокуриным и Н.Петровым в журнале "Свободная мысль" , на 1 марта 1944 года через органы НКВД прошли проверку 312594 бывших военнослужащих Красной Армии, побывавших в плену или в окружении. Дальнейшая их судьба сложилась так:

Таким образом, 75,1% бывших пленных благополучно прошли проверку и были направлены кто в армию, кто в народное хозяйство, кто на лечение. Еще 0,6% умерли, что не удивительно, если учесть условия жизни в немецких концлагерях, откуда их освободили. Подверглись же репрессиям (арестованы или отправлены в штрафбаты) всего 6,2%.

Внимательный читатель наверняка уже заметил, что перечисленные выше категории охватывают не все количество бывших пленных. Судьба 56403 военнослужащих (18,1%) не указана. Впрочем, можно быть уверенным, что эти люди отнюдь не затерялись в бескрайних просторах Сибири - демократическая совесть авторов не позволила бы им замолчать такой прискорбный факт. Скорее всего эти 56403 человек просто к тому времени еще не прошли проверку и продолжали находиться в спецлагерях. Правда здесь же Кокурин и Петров пишут, что проверку в спецлагерях НКВД на тот момент проходило 75314 человек. Но не будем требовать от них слишком многого - люди, пустившие и поддерживающие миф о десятках миллионов жертв сталинских репрессий, просто обязаны страдать патологическим незнанием арифметики.

Почти одновременно те же самые сведения привел и А.В.Меженько в "Военно-историческом журнале" :

В отличие от А.Кокурина и Н.Петрова, у А.Меженько концы с концами сходятся, кроме того, он указывает архивный источник, откуда взял свои данные .

Итак, на март 1944 года проверку НКВД прошли 256200 бывших пленных. Из них:

благополучно прошли проверку - 234863 (91,7%)
направлены в штрафбаты - 8255 (3,2%)
арестованы - 11283 (4,4%)
умерли - 1799 (0,7%).

Подобное соотношение сохранялось и к осени 1944 года. Приведу отрывок из документа:

Практически такие же цифры приводит в своей книге и В.Ф.Некрасов:

"В соответствии с постановлениями ГКО от 27 декабря 1941 г. и СНК СССР от 24 января 1944 г. все бывшие в окружении и плену военнослужащие Красной Армии через сборно-пересыльные пункты поступали в спецлагеря НКВД на проверку, откуда проверенные передавались для отправки в Красную Армию через военкоматы, частично на работу в промышленность, а частично и арестовывались органами "Смерш". Так, к 20 октября 1944 г. в такие спецлагеря НКВД поступило 354590 человек, из них после проверки возвращено в Красную Армию 249416, находилось в стадии проверки 51615, передано в промышленность и охрану 36630, арестовано органами "Смерш" 11566, убыли по разным другим причинам, в том числе в госпитали Наркомата обороны, и умерли 5347 человек" .

Поскольку в "Справке" приведены более подробные данные, чем у В.Некрасова, проанализируем именно их. Итак, судьбы бывших военнопленных, прошедших проверку до 1 октября 1944 г., распределяются следующим образом:

Поскольку в процитированном выше документе для большинства категорий указывается также и количество офицеров, подсчитаем данные отдельно для рядового и сержантского состава и отдельно для офицеров:

Таким образом, среди рядового и сержантского состава благополучно проходило проверку свыше 95% (или 19 из каждых 20) бывших военнопленных. Несколько иначе обстояло дело с побывавшими в плену офицерами. Арестовывалось из них меньше 3%, но зато с лета 1943 до осени 1944 года значительная доля направлялась в качестве рядовых и сержантов в штурмовые батальоны. И это вполне понятно и оправданно - с офицера спрос больше, чем с рядового.

Кроме того, надо учесть, что офицеры, попавшие в штрафбаты и искупившие свою вину, восстанавливались в звании. Например, 1-й и 2-й штурмовые батальоны, сформированные к 25 августа 1943 года, в течение двух месяцев боев показали себя с отличной стороны и приказом НКВД были расформированы. Бойцов этих подразделений восстановили в правах, в том числе и офицеров, и затем отправили воевать далее в составе Красной Армии .

А в ноябре 1944 года ГКО принял постановление, согласно которому освобожденные военнопленные и советские граждане призывного возраста вплоть до конца войны направлялись непосредственно в запасные воинские части, минуя спецлагеря . В их числе оказалось и более 83 тысяч офицеров. Из них после проверки 56160 человек было уволено из армии, более 10 тысяч направлены в войска, 1567 лишены офицерских званий и разжалованы в рядовые, 15241 переведены в рядовой и сержантский состав .

Итак, после знакомства с фактами, в том числе и опубликованными заведомыми антисталинистами, миф о трагической судьбе освобожденных советских военнопленных лопается как мыльный пузырь. На самом деле вплоть до конца войны подавляющее большинство (свыше 90%) советских военнослужащих, освобожденных из немецкого плена, после необходимой проверки в спецлагерях НКВД возвращались в строй или направлялись на работу в промышленность. Незначительное количество (около 4%) было арестовано и примерно столько же направлено в штрафбаты.

После окончания войны началась массовое освобождение советских военнопленных и гражданских лиц, угнанных на принудительные работы в Германию и другие страны. Согласно директиве Ставки №11086 от 11 мая 1945 г., для приема репатриируемых советских граждан, освобождаемых войсками союзников, наркоматом обороны было организовано 100 лагерей. Кроме того, действовало 46 сборных пунктов для приема советских граждан, освобожденных советскими войсками .

22 мая 1945 г. ГКО принял постановление, в котором по инициативе Л.П.Берии устанавливался 10-дневный срок регистрации и проверки репатриантов, после чего гражданские лица подлежали отправке к месту постоянного жительства, а военные - в запасные части . Однако в связи с массовым наплывом репатриантов 10-дневный срок оказался нереальным и был увеличен до одного-двух месяцев .

Окончательные итоги проверки советских военнопленных и гражданских лиц, освобожденных после войны, выглядят следующим образом. К 1 марта 1946 г. было репатриировано 4.199.488 советских граждан (2.660.013 гражданских и 1.539.475 военнопленных), из них 1.846.802 поступило из зон действия советских войск за границей и 2.352.686 принято от англо-американцев и прибыло из других стран .

Таким образом, из военнопленных, освобожденных после окончания войны, репрессиям подверглись лишь 14,69%. Как правило, это были власовцы и другие пособники оккупантов. Так, согласно инструкциям, имевшимся у начальников проверочных органов, из числа репатриантов подлежали аресту и суду:
- руководящий и командный состав органов полиции, "народной стражи", "народной милиции", "русской освободительной армии", национальных легионов и других подобных организаций;
- рядовые полицейские и рядовые участники перечисленных организаций, принимавшие участие в карательных экспедициях или проявлявшие активность при исполнении обязанностей;
- бывшие военнослужащие Красной Армии, добровольно перешедшие на сторону противника;
- бургомистры, крупные фашистские чиновники, сотрудники гестапо и других немецких карательных и разведывательных органов;
- сельские старосты, являвшиеся активными пособниками оккупантов .

Какой же была дальнейшая судьба этих попавших в руки НКВД "борцов за свободу"? Большинству из них было объявлено, что они заслуживают самого сурового наказания, но в связи с победой над Германией Советское правительство проявило к ним снисхождение, освободив от уголовной ответственности за измену Родине, и ограничилось отправкой на спецпоселение сроком на 6 лет.

Такое проявление гуманизма явилось для пособников фашистов полной неожиданностью. Вот характерный эпизод. 6 ноября 1944 года в Мурманск прибыли два английских корабля, на борту которых находилось 9907 бывших советских военнослужащих, сражавшихся в рядах немецкой армии против англо-американских войск и взятых ими в плен. По статье 193 тогдашнего Уголовного кодекса РСФСР за переход военнослужащих на сторону противника в военное время предусматривалось только одно наказание - смертная казнь с конфискацией имущества. Поэтому многие "пассажиры" ожидали, что их расстреляют сразу же на мурманской пристани. Однако официальные советские представители объяснили, что Советское правительство их простило и что они не только не будут расстреляны, но и вообще освобождаются от привлечения к уголовной ответственности за измену Родине. Больше года эти люди проходили проверку в спецлагере НКВД, а затем были направлены на 6-летнее спецпоселение. В 1952 г. большинство из них было освобождено, причем в их анкетах не значилось никакой судимости, а время работы на спецпоселении было зачтено в трудовой стаж .

Всего в 1946-1947 гг. на спецпоселение поступило 148079 власовцев и других пособников оккупантов. На 1 января 1953 года на спецпоселении оставалось 56746 власовцев, 93446 были освобождены в 1951-1952 гг. по отбытии срока .

Что же касается пособников оккупантов, запятнавших себя конкретными преступлениями, то они были направлены в лагеря ГУЛАГа, составив там достойную компанию Солженицыну.

Пару слов следует сказать и о бывших советских военнопленных, зачисленных в рабочие батальоны. Многие недобросовестные исследователи и публицисты включают их в разряд репрессированных. Между тем это совершенно не так.

В 1945 году после увольнения в запас красноармейцев тех возрастов, на которые распространялся приказ о демобилизации, были отпущены по домам и военнопленные рядового и сержантского состава соответствующих возрастов. Вполне естественно и справедливо, что остальных военнопленных, сверстники которых продолжали служить в армии, следовало восстановить на военной службе. Однако война уже кончилась, и теперь стране были нужны рабочие, а не солдаты. Поэтому в соответствии с постановлением ГКО от 18 августа 1945 г. часть из них была зачислена в рабочие батальоны .

По директиве Генерального Штаба вооруженных сил СССР от 12 июля 1946 г. эти батальоны, являвшиеся аналогом современных стройбатов, были расформированы , а их личный состав получил статус "переведенные в постоянные кадры промышленности". По Постановлению Совета Министров СССР от 30 сентября 1946 г. на них было полностью распространено действующее законодательство о труде, а также все права и льготы, которыми пользовались рабочие и служащие соответствующих предприятий и строек . Они сохраняли статус полноправных граждан СССР, но без права покинуть установленное государством место работы.

В 1946-1948 гг. из Красной Армии были демобилизованы военнослужащие ряда возрастов. Соответственно, их ровесники, ранее зачисленные в рабочие батальоны, получили разрешение вернуться в места, где они жили до войны .

Подведем итоги. Как мы могли убедиться, из военнопленных, освобожденных во время войны, подверглось репрессиям менее 10% , из освобожденных после войны - менее 15% , причем большинство "репрессированных" вполне заслужило свою участь. Имелись и пострадавшие безвинно, но это было исключением из правил, а отнюдь не правилом.

В заключение пара слов о моральной стороне вопроса. Вообще-то говоря, добровольная сдача в плен - позорный поступок, независимо от того, карается он Уголовным кодексом или нет. И поэтому объявлять бывших военнопленных героями - значит глумиться над памятью тех советских солдат и офицеров, которые предпочли умереть, но не сдаться.

21. ГАРФ. Ф.9526. Оп.7. Д.44. Л.251.

22. ГАРФ. Ф.5446. Оп.52. Д.6723. Л.34.

23. В.Н.Земсков. Репатриация советских граждан и их дальнейшая судьба // Социологические исследования. 1995. №6. С.10.

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

Предупреждение: фотоматериалы приложенные к статье +18. НО Я НАСТОЯТЕЛЬНО ПРОШУ ПОСМОТРЕТЬ ЭТИ ФОТО
Статья была написана в 2011 году для сайта The Russian Battlfield. Все о Великой Отечественной войне
остальные 6 частей статьи http://www.battlefield.ru/article.html

Во времена Советского Союза тема советских военнопленных была под негласным запретом. Максимум, признавалось, что некоторое количество советских солдат попало в плен. Но конкретных цифр практически не было, давались лишь какие-то самые туманные и маловразумительные общие цифры. И лишь спустя почти полвека после окончания Великой Отечественной войны у нас заговорили о масштабах трагедии советских военнопленных. Было трудно объяснить, каким образом победоносная Красная Армия под руководством КПСС и гениального вождя всех времени в течение 1941-1945 годов умудрилась потерять только пленными около 5 миллионов военнослужащих. И ведь две трети этих людей погибло в немецком плену, в СССР вернулось всего чуть более 1,8 миллионов бывших военнопленных. При сталинском режиме эти люди были "парии" Великой войны. Их не клеймили позором, но в любой анкете содержался вопрос о том, был ли анкетируемый в плену. Плен - это запятнанная репутация, в СССР трусу было проще устроить свою жизнь, чем бывшему воину, честно отдавшему долг своей стране. Некоторые (хотя и не многие) возвратившиеся из немецкого плена повторно отсидели в лагерях "родного" ГУЛАГа только потому, что не смогли доказать свою невиновность. При Хрущеве им стало немного легче, но гадкое словосочетание "был в плену" во всевозможных анкетах испортило не одну тысячу судеб. Наконец, во времена брежневской эпохи о пленных просто стыдливо умалчивали. Факт нахождения в немецком плену в биографии советского гражданина становился для него несмываемым позором, влекшим подозрения в предательстве и шпионаже. Этим и объясняется скудость русскоязычных источников по проблеме советских военнопленных.
Советские военнопленные проходят санитарную обработку

Колонна советских военнопленных. Осень 1941 года.

Гиммлер осматривает лагерь для советских военнопленных под Минском. 1941 год.

На Западе же любая попытка рассказать о военных преступлениях Германии на Восточном фронте расценивался как пропагандистский прием. Проигранная война против СССР плавно перетекла в свою "холодную" стадию против восточной "империи зла". И если руководство ФРГ официально признало геноцид еврейского народа, и даже "покаялось" за него, то ничего подобного не произошло по поводу массового уничтожения советских военнопленных и мирного населения на оккупированных территориях. Даже в современной Германии существует устойчивая тенденция свалить все на голову "бесноватого" Гитлера, нацисткой верхушки и аппарата СС, а также всячески обелить "славный и героический" вермахт, "простых солдат, честно выполнявших свой долг" (интересно, какой?). В мемуарах немецких солдат сплошь и рядом, как только вопрос заходит о преступлениях, то автор немедленно заявляет, что обычные солдаты были все классные парни, а все мерзости творили "звери" из СС и зондеркоманд. Хотя практически поголовно все бывшие советские солдаты говорят, что гнусное отношение к ним начиналось с первых же секунд плена, когда они находились еще не в руках "нацистов" из СС, а в благородных и дружеских объятиях "прекрасных парней" из обычных строевых частей, "не имевших к СС никакого отношения".
Раздача пищи в одном из пересыльных лагерей.


Колонна советских пленных. Лето 1941 года район Харькова.


Военнопленные на работах. Зима 1941/42 гг.

Только с середины 70-х годов ХХ-го века отношение к ведению военных действий на территории СССР стало медленно меняться, в частности немецкие исследователи занялись изучением судьбы советских военнопленных в рейхе. Здесь большую роль сыграла работа профессора Гейдельбергского университета Кристиана Штрайта "Они нам не товарищи. Вермахт и советские военнопленные в 1941-1945 гг." , опровергшая многие западнические мифы в отношении ведения боевых действий на Востоке. Штрайт работал над своей книгой 16 лет, и она является на данный момент самым полным исследованием о судьбе советских военнопленных в нацистской Германии.

Идеологические установки по обращению с советскими военнопленными исходили с самого верха нацистского руководства. Еще задолго до начала кампании на Востоке Гитлер на совещании 30 марта 1941 года заявил:

"Мы должны отказаться от понятия солдатского товарищества. Коммунист никогда не был и не будет товарищем. Речь идет о борьбе на уничтожение. Если мы не будем так смотреть, то, хотя мы и разобьём врага, через 30 лет снова возникнет коммунистическая опасность..." (Гальдер Ф. "Военный дневник". Т.2. М., 1969. С.430).

"Политические комиссары являются основой большевизма в Красной Армии, носителями идеологии, враждебной национал-социализму, и не могут быть признаны солдатами. Поэтому, после пленения, их надо расстреливать".

Про отношение к мирному населению Гитлер заявлял:

"Мы обязаны истребить население - это входит в нашу миссию охраны германской нации. Я имею право уничтожить миллионы людей низшей расы, которые размножаются, как черви".

Советские военнопленные из Вяземского котла. Осень 1941 года


На санобработку перед отправкой в Германию.

Военнопленные перед мостом через реку Сан. 23 июня 1941 года. Согласно статистике до весны 1942 года из этих людей не доживет НИКТО

Идеология национал-социализма вкупе с расовыми теориями привели к бесчеловечному отношению к советским военнопленным. Например, из 1 547 000 французских военнопленных в немецком плену умерло всего около 40 000 человек (2,6%) , смертность советских военнопленных по самым щадящим оценкам составила 55% . Для осени 1941 года "нормальная" смертность пленных советских военнослужащих составляла 0,3% в день, то есть около 10% в месяц! В октябре-ноябре 1941 года смертность наших соотечественников в немецком плену достигла 2% в день, а в отдельных лагерях до 4,3% в день. Смертность попавших в плен советских военнослужащих в этот же период в лагерях генерал-губернаторства (Польша) составляла 4000-4600 человек за сутки. К 15 апреля 1942 года из 361 612 пленных, переброшенных в Польшу осенью 1941 года, осталось в живых всего 44 235 человек. 7559 пленных сбежало, 292 560 умерло, а еще 17 256 были "переданы в СД" (т.е. расстреляны). Таким образом, смертность советских военнопленных всего за 6-7 месяцев достигла 85,7%!

Добитые советские пленные из маршевой колонны на улицах Киева. 1941 год.

К сожалению, размер статьи не позволяет сколько-нибудь достаточного объема освящения этого вопроса. Моя цель - ознакомить читателя с цифрами. Поверьте: ОНИ УЖАСАЮТ! Но мы должны знать об этом, мы должны помнить: миллионы наших соотечественников были умышленно и безжалостно уничтожены. Добитые раненные на поле боя, расстрелянные на этапах, заморенные голодом, умершие от болезней и непосильного труда они целенаправлено были уничтожены отцами и дедами тех, кто сегодня живет в Германии. Вопрос: чему могут научить своих детей такие "родители"?

Советские военнопленные расстрелянные немцами при отступлении.


Неизвестный советский военнопленный 1941 год.

Немецкие документы об отношении к советским военнопленным

Начнем с предыстории прямо не касающейся Великой Отечественной войны: за 40 месяцев Первой Мировой войны русская императорская армия потеряла пленными и пропавшими без вести 3 638 271 человек. Из них в германском плену содержалось 1 434 477 человек. Смертность среди русских пленных составила 5,4%, и ненамного превышала естественную смертность в России в то время. Причем смертность среди пленных других армий в германском плену составляла 3,5%, что также был невысокий показатель. В те же годы в России находилось 1 961 333 военнопленных противника, смертность среди них составляла 4,6%, что практически соответствовало естественной смертности на территории России.

Все изменилось через 23 года. Например, правила обращения с советскими военнопленными предписывали:

"...большевистский солдат потерял всякое право претендовать на обращение с ним, как с честным солдатом в соответствии с Женевским соглашением. Поэтому вполне соответствует точке зрения и достоинству германских вооруженных сил, чтобы каждый немецкий солдат проводил бы резкую грань между собою и советскими военнопленными. Обращение должно быть холодным, хотя и корректным. Самым строгим образом следует избегать всякого сочувствия, а тем более поддержки. Чувство гордости и превосходства немецкого солдата, назначенного для окарауливания советских военнопленных, должно во всякое время быть заметным для окружающих".

Советских военнопленных практически не кормили. Вглядитесь в эту сценку.

Вскрытое следователями Чрезвычайной Государственной Комиссии СССР массовое захоронение советских военнопленных


Погонщик

В западной историографии до середины 70-х годов ХХ-го века была вполне распространена версия о том, что "преступные" приказы Гитлера были навязаны оппозиционно настроенному командованию вермахта и почти не исполнялись "на местах". Эта "сказка" родилась во время Нюрнбергского процесса (действия защиты). Однако анализ ситуации показывает, что например, Приказ о комиссарах исполнялся в войсках весьма последовательно. Под "отбор" айнзацкоманд СС попадали не только все военнослужащие еврейской национальности и политработники РККА, но и вообще все кто мог оказаться "потенциальным противником". Военная верхушка вермахта практически единогласно поддержала фюрера. Гитлер в своей беспрецедентно откровенной речи 30 марта 1941 года "давил" не на расовые причины "войны на уничтожение", а именно на борьбу с чуждой идеологией, что было близко по духу военной элите вермахта. Пометки Гальдера в его дневнике однозначно указывают на общую поддержку требований Гитлера, в частности Гальдер записал, что "война на Востоке существенно отличается от войны на Западе. На Востоке жестокость оправдывается интересами будущего!". Сразу после программной речи Гитлера штабы ОКХ (нем. OKH - Oberkommando des Heeres верховное командование сухопутных сил) и ОКВ (нем. OKW - Oberkommando der Wermacht, верховное командование вооруженных сил) приступили к оформлению программы фюрера в конкретные документы. Наиболее одиозные и известные из них: "Директива об установлении оккупационного режима на подлежащей захвату территории Советского Союза" - 13.03.1941 г., "О военной подсудности в районе "Барбаросса" и об особых полномочиях войск" -13.05.1941 г., директивы "О поведении войск в России" - 19.05.1941 г. и "Об обращении с политическими комиссарами" , чаще именуемом "приказ о комиссарах" - 6.6.1941 г., распоряжение верховного командования вермахта об обращении с советскими военнопленными - 8.09.1941. Изданы эти приказы и директивы в разное время, но черновики их были готовы практически в первой неделе апреля 1941 года (кроме первого и последнего документа).

Несломленный

Практически во всех пересыльных лагерях наши военнопленные содержались под открытым небо в условиях чудовищной скученности


Немецкие солдаты добивают советского раненного

Нельзя сказать, чтобы оппозиции мнению Гитлера и верховного командования германских вооруженных сил о ведении войны на Востоке совсем не существовало. Например, 8 апреля 1941 года, Ульрих фон Хассель вместе с начальником штаба адмирала Канариса полковником Остером был у генерал-полковника Людвига фон Бека (являвшегося последовательным противником Гитлера). Хассель записал: "Волосы встают дыбом от того, что документально изложено в приказах (!), подписанных Гальдером и отданных войскам, по поводу действий в России и от систематического применения военной юстиции по отношению к гражданскому населению в этой издевающейся над законом карикатуре. Подчиняясь приказам Гитлера, Браухич жертвует честью немецкой армии". Вот так, не больше и не меньше. Но оппозиция решениям национал-социалистского руководства и командования вермахта была пассивной и до самого последнего момента весьма вялой.

Я обязательно назову учреждения и лично "героев" по чьим приказам был развязан геноцид против мирного населения СССР и под чьим "чутким" присмотром было уничтожено более 3-х миллионов советских военнопленных. Это вождь немецкого народа А. Гитлер , рейхсфюрер СС Гиммлер , обергруппенфюрер СС Гейдрих , начальник ОКВ генерал-фельдмаршал Кейтель , главком сухопутных сил генерал-фельдмаршал ф. Браухич , начальник Генерального штаба сухопутных сил генерал-полковник Гальдер , штаб оперативного руководства вермахта и его начальник генерал артиллерии Йодль , начальник правового отдела вермахта Леман , отдел "L" ОКВ и лично его начальник генерал-майор Варлимонт , группа 4/Qu (начальник под-к ф. Типпельскирх ), генерал для особых поручений при главкоме сухопутных сил генерал-лейтенант Мюллер , начальник правового отдела сухопутных сил Латман , генерал-квартирмейстер генерал-майор Вагнер , начальник военно-административного отдела сухопутных сил ф. Альтенштадт . А также под эту категорию попадают ВСЕ командующие группами армий, армиями, танковыми группами, корпусами и даже отдельными дивизиями немецких вооруженных сил (в частности показателен знаменитый приказ командующего 6-й полевой армии ф.Рейхенау, практически без изменений продублированный по всем соединениям вермахта).

Причины массового пленения советских военнослужащих

Неготовность СССР к современной высокоманевренной войне (по разным причинам), трагическое начало военных действий привело к тому, что к середине июля 1941 года из 170 советских дивизий находившихся к началу войны в приграничных военных округах 28 оказались в окружении и не вышли из него, 70 соединений класса дивизии были фактически разгромлены и стали небоеспособны. Огромные массы советских войск часто беспорядочно откатывались назад, а германские моторизованные соединения, двигаясь со скоростью до 50 км в сутки, отрезали им пути отхода, не успевшие отойти советские соединения, части и подразделения попадали в окружение. Образовывались большие и малые "котлы", в которых большая часть военнослужащих попадала в плен.

Другой причиной массового пленения советских бойцов, особенно в начальный период войны, было их морально-психологическое состояние. Существование как пораженческих настроений среди части военнослужащих Красной Армии, так и общих антисоветских настроений в определенных слоях советского общества (например, среди интеллигенции) в настоящее время уже не является секретом.

Необходимо признать, что бытовавшие в Красной Армии пораженческие настроения стали причиной перехода некоторого количества красноармейцев и командиров на сторону врага с первых же дней войны. Редко, но случалось, что линию фронта организованно переходили целые воинские части со своим оружием и во главе со своими командирами. Первый точно датированный подобный случай имел место 22 июля 1941 г., когда на сторону противника перешло два батальона 436-го стрелкового полка 155-й стрелковой дивизии, под командованием майора Кононова. Нельзя отрицать, что это явление сохранилось даже на завершающем этапе Великой Отечественной войны. Так, в январе 1945 г. немцы зафиксировали 988 советских перебежчиков, в феврале - 422, в марте - 565. На что надеялись эти люди понять сложно, скорее всего просто частные обстоятельства, вынуждавшие искать спасения собственной жизни ценой предательства.

Как бы там ни было, а в 1941 г. пленные составили 52,64% от общего количества потерь Северо-Западного фронта, 61,52% потерь Западного, 64,49% потерь Юго-Западного и 60,30% потерь Южного фронтов.

Общее количество советских военнопленных.
В 1941 году по немецким данным в крупных "котлах" было захвачено около 2 561 000 советских военнослужащих. В сводках германского командования сообщалось, что в котлах под Белостоком, Гродно и Минском было взято в плен 300 000 человек, под Уманью - 103 000, под Витебском, Могилевом, Оршей и Гомелем - 450 000, под Смоленском - 180 000 , в районе Киева - 665 000, под Черниговым - 100 000, в районе Мариуполя - 100 000, под Брянском и Вязьмой 663 000 человек. В 1942 году еще в двух крупных "котлах" под Керчью (май 1942-го) - 150 000, под Харьковом (тогда же) - 240 000 человек. Здесь сразу надо оговориться, что немецкие данные представляются завышенными ибо заявленное количество пленных зачастую превышает численность армий и фронтов принимавших участие в той или иной операции. Наиболее яркий пример этого - киевский котел. Немцы заявили о взятии в плен восточнее столицы Украины 665 000 человек, хотя полная списочная численность Юго-Западного фронта к моменту начала Киевской оборонительной операции не превышала 627 000 человек. Причем около 150 000 красноармейцев осталось вне кольца окружения, а еще около 30 000 сумели выйти из "котла".

К. Штрайт, наиболее авторитетный специалист по советским военнопленным во Второй Мировой войне, утверждает, что в 1941 г. вермахт захватил в плен 2 465 000 бойцов и командиров Красной Армии, в том числе: группа армий "Север" - 84 000, группа армий "Центр" - 1 413 000 и группа армий "Юг" - 968 000 человек. И это лишь в крупных "котлах". Всего же, по оценке Штрайта в 1941 году германскими вооруженными силами было захвачено в плен 3,4 млн. советских военнослужащих. Это составляет примерно 65% от общего количества советских военнопленных захваченных в период с 22 июня 1941 года по 9 мая 1945 года.

В любом случае количество советских военнопленных захваченных вооруженными силами рейха до начала 1942 года не поддается точному исчислению. Дело в том, что в 1941 году предоставление донесений в вышестоящие штабы вермахта о числе взятых в плен советских военнослужащих не являлось обязательным. Распоряжение по этому вопросу было отдано главным командованием сухопутных сил только в январе 1942 года. Но не вызывает сомнений, что количество захваченных в плен в 1941году красноармейцев превышало 2,5 млн. человек.

Также до сих пор нет точных данных об общем количестве советских военнопленных, захваченных германскими вооруженными силами с июня 1941 года по апрель 1945 года. А. Даллин, оперируя немецкими данными, приводит цифру в 5,7 млн. человек, коллектив авторов под руководством генерал-полковника Г.Ф. Кривошеева в редакции своей монографии от 2010 года сообщает о 5, 059 млн. человек (из них около 500 тыс. военнообязанных призванных по мобилизации, но захваченных противником на пути в воинские части), К. Штрайт оценивает количество пленных от 5,2 до 5,7 млн.

Здесь надо учитывать, что к военнопленным немцы могли относить такие категории советских граждан как: попавшие в плен партизаны, подпольщики, личный состав незавершенных формирований народного ополчения, местной противовоздушной обороны, истребительных батальонов и милиции, а также железнодорожников и военизированных формирований гражданских ведомств. Плюс сюда же попало и некоторое количество гражданских лиц угнанных на принудительные работы в рейх или оккупированные страны, а также взятых в заложники. То есть немцы пытались "изолировать" как можно больше мужского населения СССР призывного возраста, особо это и не скрывая. Например, в минском лагере для военнопленных содержалось около 100 000 собственно пленных военнослужащих РККА и около 40 000 гражданских лиц, а это практически всё мужское население г. Минск. Подобной практики придерживались немцы и в дальнейшем. Вот выдержка из приказа командования 2-й танковой армии от 11 мая 1943 года:

"При занятии отдельных населённых пунктов нужно немедленно и внезапно захватывать имеющихся мужчин в возрасте от 15 до 65 лет, если они могут быть причислены к способным носить оружие, под охраной отправлять их по железной дороге в пересыльный лагерь 142 в Брянске. Захваченным, способным носить оружие, объявить, что они впредь будут считаться военнопленными, и что при малейшей попытке к бегству будут расстреливаться".

Учитывая это, число советских военнопленных захваченных немцами в 1941-1945 гг. колеблется от 5,05 до 5,2 млн. человек, включая около 0,5 млн. человек формально не являвшихся военнослужащими.

Пленные из вяземского котла.


Казнь пытавшихся сбежать советских военнопленных

ПОБЕГ


Необходимо упомянуть и тот факт, что некоторое количество советских военнопленных было немцами отпущено из плена. Так, к июлю 1941 года в сборных пунктах и пересыльных лагерях в зоне ответственности ОКХ, скопилось большое количество военнопленных, на содержание которых вообще не было никаких средств. В связи с этим немецкое командование пошло на беспрецедентный шаг - приказом генерал-квартирмейстера от 25.07.41 №11/4590 были освобождены советские военнопленные ряда национальностей (этнические немцы, прибалты, украинцы, а затем и белорусы). Однако распоряжением OKВ от 13.11.41 №3900 эта практика была прекращена. Всего за этот период было освобождено 318 770 человек, из них в зоне ОКХ - 292 702 человека, в зоне OKВ - 26 068 человек. В их числе 277 761 украинцев. В последующем освобождались лишь лица, которые вступали в добровольческие охранные и иные формирования, а также в полицию. С января 1942 года по 1 мая 1944 года немцами было освобождено 823 230 советских военнопленных, из них в зоне ОКХ - 535 523 человека, в зоне OKВ - 287 707 человек. Хочу подчеркнуть, мы не имеем морального права осуждать этих людей, ибо в подавляющем количестве случаев это была для советского военнопленного единственная возможность выжить. Другое дело, что большая часть советских военнопленных, сознательно отказалась от какого-либо сотрудничества с врагом, что в тех условиях фактически было равносильно самоубийству.



Добивание обессилевшего пленного


Советские раненные - первые минуты плена. Скорее всего их добьют.

30 сентября 1941 года было дано распоряжение комендантам лагерей на востоке завести картотеки на военнопленных. Но это надо было сделать после окончания кампании на Восточном фронте. Особо подчеркивалось, что центральному справочному отделу должны сообщаться только сведения на тех пленных, которые "после селекции", произведенной айнзацкомандами (зондеркомандами), "окончательно остаются в лагерях или на соответствующих работах". Из этого прямо следует, что в документах центрального справочного отдела отсутствуют данные об ранее уничтоженных военнопленных при передислокации и фильтрации. Видимо, поэтому почти полностью отсутствуют комплектные документы о советских военнопленных по рейхскомиссариатам "Остланд" (Прибалтика) и "Украина", где осенью 1941 года содержалось значительное количество пленных.
Массовый расстрел советских военнопленных район Харькова. 1942 год


Крым 1942 год. Ров с телами расстреляных немцами пленных.

Парная фотография к этой. Советские военнопленные роют себе могилу.

Отчетность отдела по делам военнопленных OKВ, предоставляемая Международному комитету Красного Креста, охватывала только систему лагерей подчиненных OKВ. Сведения в комитет о советских военнопленных стали поступать лишь с февраля 1942 года, когда было принято решение об использовании их труда в немецкой военной промышленности.

Система лагерей для содержания советских военнопленных.

Всеми делами, связанными с содержанием иностранных военнопленных в рейхе, занимался отдел военнопленных вермахта в составе общего управления вооруженных сил, руководимого генералом Германом Рейнеке. Отдел возглавляли: полковник Брейер (1939-1941 гг.), генерал Гревениц (1942-1944 гг.), генерал Вестхофф (1944 г.), и обергруппенфюрер СС Бергер (1944-1945 гг.). В каждом военном округе (а позднее и на оккупированных территориях), переданном под гражданское управление, имелся "командующий военнопленными" (комендант по делам военнопленных соответствующего округа).

Немцы создали весьма широкую сеть лагерей для содержания военнопленных и "остарбайтеров" (насильно угнанных в рабство граждан СССР). Лагеря для военнопленных делились на пять категорий:
1. Сборные пункты (лагеря),
2. Пересыльные лагеря (Дулаг, Dulag),
3. Постоянные лагеря (Шталаг, Stalag) и их разновидность для командного состава Красной Армии (Офлаг),
4. Основные рабочие лагеря,
5. Малые рабочие лагеря.
Лагерь под Петрозаводском


В таких условиях перевозили наших пленных зимой 1941/42 годов. Смертность на этапах пересылки достигала 50%

ГОЛОД

Сборные пункты находились в непосредственной близости к линии фронта, здесь шло окончательное разоружение пленных, и составлялись первичные учетные документы. Пересыльные лагеря находились вблизи крупных железнодорожных узлов. После "сортировки" (именно в кавычках) пленных как правило отправляли в лагеря имеющие постоянное место расположения. Шталаги различались по номерам, и одновременно в них содержалось большое количество военнопленных. Например, в "Шталаг -126" (Смоленск) в апреле 1942 содержалось 20 000 человек, в "Шталаг - 350" (окрестности Риги) в конце 1941 года - 40 000 человек. Каждый "шталаг" был базой для сети основных рабочих лагерей, ему подчиненных. Основные рабочие лагеря имели наименование соответствующего шталага с добавлением буквы, в них содержалось по несколько тысяч человек. Малые рабочие лагеря подчинялись основным рабочим лагерям или непосредственно шталагам. Они именовались чаще всего по названию населенного пункта, в котором были расположены, и по названию основного рабочего лагеря, в них находилось от нескольких десятков до нескольких сотен военнопленных.

В общей сложности, в эту по-немецки стройную систему входило около 22 000 крупных и мелких лагерей. В них содержалось одновременно более 2 млн. советских военнопленных. Лагеря находились как на территории рейха, так и на территории оккупированных стран.

В прифронтовой полосе и в армейском тылу пленными заведовали соответствующие службы ОКХ. На территории ОКХ обычно размещались лишь пересыльные лагеря, а шталаги находились уже в ведомстве ОКВ - то есть в границах военных округов на территории рейха, генерал-губернаторства и рейхскомиссариатов. По мере продвижения немецкой армии дулаги превращались в постоянные лагеря (офлаги и шталаги).

В ОКХ пленными занималась служба генерал-квартирмейстера армии. Ей подчинялись несколько местных комендатур, в каждой из которой находилось несколько дулагов. Лагеря в системе ОКВ подчинялись управлению военнопленных соответствующего военного округа.
Замученный финнами советский военнопленный

Этому старшему лейтенанту перед смертью вырезали звезду на лбу


Источники:
Фонды Федерального архива ФРГ- Военного архива. Фрайбург. (Bundesarchivs/Militararchiv (BA/MA)
ОКВ:
Документы отдела пропаганды вермахта RW 4/v. 253;257;298.
Особо важные дела по плану "Барбаросса" отдела "L IV" штаба оперативного руководства вермахта RW 4/v. 575; 577; 578.
Документы ГА "Север" (OKW/Nord) OKW/32.
Документы справочного бюро вермахта RW 6/v. 220;222.
Документы отдела по делам военнопленных (OKW/AWA/Kgf.) RW 5/v. 242, RW 6/v. 12; 270,271,272,273,274; 276,277,278,279;450,451,452,453. Документы управления военной экономики и вооружения (OKW/WiRuArnt) Wi/IF 5/530;5.624;5.1189;5.1213;5.1767;2717;5.3 064; 5.3190;5.3434;5.3560;5.3561;5.3562.
ОКХ:
Документы начальника вооружения сухопутных сил и командующего армией резерва (OKH/ChHRu u. BdE) H1/441. Документы отдела иностранных армий "Восток" генерального штаба сухопутных сил (OKH/GenStdH/Abt. Fremde Heere Ost) Р3/304;512;728;729.
Документы начальника архива сухопутных сил Н/40/54.

А. Даллин "Германское правление в России 1941-1945 гг. Анализ оккупационной политики". М. Из-во Академии наук СССР 1957 г.
"СС в действии". Документы о преступлениях. М. ИИЛ 1960 г.
Ш. Датнер "Преступления немецко-фашистского вермахта в отношении военнопленных во II Мировой войне" М. ИИЛ 1963 г.
"Преступные цели - преступные средства". Документы об оккупационной политике фашисткой Германии на территории СССР. М. "Политиздат" 1968 г.
"Совершенно секретно. Только для командования". Документы и материалы. М. "Наука" 1967 г.
Н. Алексеев "Ответственность нацистских преступников" М. "Международные отношения" 1968 г.
Н. Мюллер "Вермахт и оккупация, 1941-1944. О роли вермахта и его руководящих органов в осуществлении оккупационного режима на советской территории" М. Воениздат 1974 г.
К. Штрайт "Солдатами их не считать. Вермахт и советские военнопленные 1941-1945 гг.". М. "Прогресс" 1979 г.
В. Галицкий. "Проблема военнопленных и отношение к ней советского государства". "Государство и право" №4, 1990 г.
М. Семиряга "Тюремная империя нацизма и ее крах" М. "Юр. Литература" 1991 г.
В. Гуркин "О людских потерях на советско-германском фронте в 1941-1945 гг." НиНИ №3 1992
"Нюрнбергский процесс. Преступления против человечности". Сборник материалов в 8-ми томах. М. "Юридическая литература" 1991-1997 гг.
М. Ерин "Советские военнопленные в Германии в годы Второй Мировой войны" "Вопросы истории" №11-12, 1995
К. Штрайт "Советские военнопленные в Германии/Россия и Германия в годы войны и мира (1941-1995)". М. "Гея" 1995 г.
П. Полян "Жертвы двух диктатур. Жизнь, труд, унижения и смерть советских военнопленных и остарбайтеров на чужбине и на родине". М. "РОССПЭН" 2002 г.
М. Ерин "Советские военнопленные в нацистской Германии 1941-1945гг. Проблемы исследования". Ярославль. ЯрГУ 2005г.
"Истребительная война на востоке. Преступления вермахта в СССР. 1941-1944. Доклады" под редакцией Г. Горцика и К. Штанга. М. "Аиро-ХХ" 2005 г.
В. Ветте "Образ врага: Расисткие элементы в немецкой пропаганде против Советского Союза". М. "Яуза", ЭКСМО 2005г.
К. Штрайт "Они нам не товарищи. Вермахт и советские военнопленные в 1941-1945гг". М. "Русская панорама" 2009 г.
"Великая Отечественная война без грифа секретности. Книга потерь". Коллектив авторов под руководством Г.Ф. Кривошеева М. Вече 2010 г.

В СССР тема плена немецких солдат и офицеров была фактически запрещена к исследованию. В то время, как советские историки вовсю осуждали нацистов за их отношение к советским военнопленным, они даже не упоминали, что во время войны преступления против человечности были по обе стороны фронта.

Справедливости ради следует отметить — малоизвестна она лишь у нас (под «нами» автор имеет в виду не только Украину, но и все «постсоветское пространство»). В самой же Германии к изучению этого вопроса подошли с чисто немецкой основательностью и педантичностью. Еще в 1957 г. в ФРГ была создана научная комиссия по изучению истории немецких военнопленных, выпустившая в свет, начиная с 1959-го, 15 (!) пухлых томов серии «К истории немецких военнопленных во Второй мировой войне», семь из которых были посвящены истории немецких военнопленных в советских лагерях.

Но в тема плена немецких солдат и офицеров была фактически запрещена к исследованию. В то время, как советские историки вовсю осуждали нацистов за их отношение к советским военнопленным, они даже не упоминали, что во время войны преступления против человечности были по обе стороны фронта.

Более того, единственным советским исследованием на эту тему (правда, опубликованным в ФРГ) была работа Александра Бланка — бывшего переводчика генерал-фельдмаршала Фридриха Паулюса во время нахождения последнего в советском плену — Die Deutschen Kriegsgefangenen in der UdSSR (изданная в Кельне в 1979 г.). Ее тезисы вошли позднее в книгу «Вторая жизнь фельдмаршала Паулюса», выпущенную в Москве в 1990-м.

Немного статистики: сколько же их было?

Чтобы попытаться разобраться с историей немецких военнопленных, следует, прежде всего, ответить на вопрос об их количестве в . По германским источникам, в Советском Союзе были в плену примерно 3,15 млн немцев, из которых примерно 1,1-1,3 млн не пережили плен. Советские источники называют существенно меньшую цифру. По официальным статистическим данным Управления по делам военнопленных и интернированных (19 сентября 1939 г. оно было организовано как Управление по делам военнопленных и интернированных (УПВИ) ; с 11 января

1945 г. — Главное управление по делам военнопленных и интернированных (ГУПВИ) СССР; с 18 марта 1946 г. — МВД СССР; с 20 июня 1951 г. — опять УПВИ; 14 марта 1953 г. УПВИ было расформировано, а его функции были переданы Тюремному управлению МВД СССР) советскими войсками с 22 июня 1941 г. по 17 мая 1945 г. были взяты в плен всего 2 389 560 военнослужащих немецкой национальности, из них 376 генералов и адмиралов, 69 469 офицеров и 2 319 715 унтер-офицеров и солдат. К этому числу следует добавить еще 14,1 тыс. чел., сразу помещенных (как военные преступники) в спецлагеря НКВД, не входящие в систему УПВИ/ГУПВИ, от 57 до 93,9 тыс. (есть разные цифры) немецких военнопленных, умерших еще до того, как они попали в систему УПВИ/ГУПВИ, и 600 тыс. — освобожденных прямо на фронте, без передачи в лагеря, — важная оговорка, поскольку в общую статистику числа военнопленных в СССР их обычно не включают.

Проблема, однако, в том, что эти цифры не говорят о количестве взятых в плен советской стороной военнослужащих Вермахта и СС. УПВИ/ГУПВИ вело учет военнопленных не по их подданству или принадлежности к вооруженным силам какой-либо страны, а по их национальной, в одних случаях, и этнической принадлежности — в других (см. табл.). В первом приближении количество военнослужащих Вермахта и войск СС, попавших в советский плен, — 2 638 679 чел., а вместе с 14,1 тыс. военных преступников, 93,9 тыс., не доживших до помещения в лагерь, и 600 тыс. освобожденных, минувших лагерь, дает цифру 3 346 679 чел. — что даже несколько выше, чем оценка германских историков.

Следует также заметить, что немцы-военнопленные активно пытались «маскироваться» среди других национальностей — по состоянию на май 1950 г. таких «закамуфлированных трофейных немцев», по официальным советским данным, было выявлено среди военнопленных других национальностей 58 103 чел.

В то же время следует отметить, что суммирование «национальных строк» не дает точной картины. Причина проста: хромает статистика (даже предназначенная сугубо для внутренних нужд) самого МВД СССР. Одни справки этого ведомства противоречат другим: например, в справке МВД от 1956 г. количество взятых на учет пленных немецкой национальности было на 1 117 чел. меньше, чем было зафиксировано «по свежим следам» в 1945-м. Куда исчезли эти люди — непонятно.

Но это мелкое расхождение. В архивах находятся и другие документы, показывающие как происходившую на уровне правительства манипуляцию с данными о количестве военнопленных, так и куда более масштабный разнобой в отчетности.

Пример: министр иностранных дел СССР Вячеслав Молотов в письме Сталину от 12 марта 1947 г. писал, что «всего немецких военнопленных солдат, офицеров и генералов находится в Советском Союзе 988 500 чел., освобождено из плена к настоящему времени 785 975 чел. (то есть, всего на тот момент было 1 774 475 живых военнопленных немецкой национальности, включая уже освобожденных — из 2 389 560 чел.; как это соотносится с тем, что из числа военнопленных-немцев в системе УПВИ/ГУПВИ умерло вроде бы только 356 768 чел., — опять же непонятно. — С.Г.). Мы считаем возможным огласить цифру немцев-военнопленных, находящихся в Советском Союзе, с сокращением примерно на 10%, учитывая их повышенную смертность».

Но... в заявлении ТАСС от 15 марта 1947 г. говорилось, что «на территории Советского Союза остается в настоящее время 890 532 военнопленных немцев; со времени капитуляции Германии освобождено из плена и возвращено из СССР в Германию 1 003 974 немецких военнопленных» (то есть заявлялось об освобождении на 218 тыс. военнопленных больше, чем их было освобождено согласно записке Молотова; откуда взялась и что была призвана скрыть эта цифра — также неясно. — С.Г.). А в ноябре 1948 г. руководство ГУПВИ предложило первому заместителю министра внутренних дел СССР генерал-полковнику Ивану Серову «списать с общего оперативно-статистического учета 100 025 освобожденных немецких военнопленных», якобы... взятых на учет дважды.

В целом историки считают, что репатриация, по меньшей мере, 200 тыс. немцев «не была правильно задокументирована советской стороной». То есть это может означать и то, что этих пленных не существовало, и то (это более вероятно), что они погибли в плену, и то (это еще более вероятно), что налицо —комбинация указанных вариантов. А этот краткий обзор, по всей видимости, свидетельствует лишь о том, что статистические аспекты истории немецких военнопленных в СССР не только до сих пор не закрыты, но и, вероятно, уже никогда не будут закрыты полностью.

«Гаагско-женевский вопрос»

Немного о международно-правовом статусе военнопленных. Одним из дискуссионных вопросов истории советских пленных в Германии и германских — в СССР является вопрос об обязательности/необязательности исполнения по отношению к ним Гаагской Конвенции «О законах и обычаях сухопутной войны» от 18 октября 1907 г. и Женевской Конвенции «О содержании военнопленных» от 27 июня 1929 г.

Доходит до того, что, намеренно или по незнанию, путают уже упомянутую Женевскую Конвенцию «О содержании военнопленных» от 27.06.1929 г. с Женевской Конвенцией — также от 27.06.1929 г. — «Об улучшении участи раненных, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение, из состава вооруженных сил на море». Причем, если первую из упомянутых Женевских конвенций СССР не подписал, то ко второй присоединился еще в 1931-м. Поэтому автор попытается внести ясность в данный вопрос.

Предпосылками для обязательности исполнения Гаагской Конвенции «О законах и обычаях сухопутной войны» являются:

1) подписание и ратификация договаривающимися сторонами данной конвенции;

2) участие в сухопутной войне только сторон, являющихся договаривающимися сторонами («оговорка clausula si omnes» — «о всеобщем участии»).

Предпосылками для обязательности исполнения Женевской Конвенции «О содержании военнопленных» 1929 г. являлись уже только подписание и ратификация договаривающимися сторонами данной конвенции. Ее ст. 82 гласила: «Положения настоящей конвенции должны соблюдаться высокими договаривающимися сторонами при всех обстоятельствах. Если на случай войны одна из воюющих сторон окажется не участвующей в конвенции, тем не менее, положения таковой остаются обязательными между всеми воюющими, подписавшими конвенцию».

Таким образом, статьи данной Конвенции не только не содержат clausula si omnes, но и специально оговаривается ситуация, когда воюющие державы С1 и С2 являются участниками Конвенции, и затем в войну вступает держава С3, не являющаяся участницей Конвенции. В такой ситуации нет больше формальной возможности не соблюдать данную Конвенцию со стороны держав С1 и С2 между ними. Должны ли державы С1 и С2 соблюдать Конвенцию по отношению к державе С3 — непосредственно из ст. 82 не следует.

Результаты такого «правового вакуума» не замедлили сказаться. Условия, установленные сначала Германией к советским пленным, а затем и СССР в отношении военнопленных из числа военнослужащих Вермахта и войск СС, а также вооруженных сил союзных Германии государств нельзя было назвать человеческими даже в первом приближении.

Так, у немцев вначале считалось достаточным, чтобы пленные жили в землянках и питались в основном «русским хлебом», изготовленным по изобретенному немцами же рецепту: наполовину —из очисток сахарной свеклы, наполовину — из целлюлозной муки, муки из листьев или соломы. Неудивительно, что зимой 1941-42 гг. эти условия привели к массовой смертности советских военнопленных, усугубившейся эпидемией сыпного тифа.

По данным управления по делам военнопленных Главного командования вооруженных сил Германии (ОКВ), к 1 мая 1944 г. общее число истребленных советских военнопленных достигло 3,291 млн чел., из них: умерло в лагерях — 1,981 млн. чел., расстреляно и убито при попытке к бегству — 1,03 млн чел., погибло в пути — 280 тыс. чел. (большая часть жертв пришлась на июнь 1941-го — январь 1942-го — тогда погибло свыше 2,4 млн пленных). Для сравнения: всего за 1941-1945 гг. немцами было захвачено (существуют разные данные, но здесь приведена цифра, считаемая автором наиболее достоверной) 6,206 млн советских военнопленных.

Такими же тяжелыми были первоначально и условия содержания германских военнопленных в СССР. Хотя, конечно, жертв среди них было меньше. Но только по одной причине — их и было меньше. Например, в советский плен по состоянию на 1 мая 1943 г. попало всего 292 630 военнослужащих германской и союзных ей армий. Из них к этому же времени умерло 196 944 чел.

В заключение этой главы отмечу, что еще 1 июля 1941 г. правительство СССР утвердило «Положение о военнопленных». Военнопленным гарантировалось соответствующее их статусу обращение, предоставление медицинской помощи на равных с советскими военнослужащими основаниях, возможность переписки с родственниками и получения посылок.

Формально разрешались даже денежные переводы. Однако Москва, широко используя «Положение о военнопленных» для направленной на Вермахт пропаганды, не спешила выполнять его. В частности, СССР отказался обменяться через Международный Красный Крест списками военнопленных, что являлось основополагающим условием для получения ими помощи с родины. А в декабре 1943 г. Советский Союз вообще разорвал все контакты с этой организацией.

Долгий русский плен: этапы освобождения

Возвращающиеся домой немецкие военнопленные, 1 апреля 1949. Э то фото было предоставлено Викискладу Немецким федеральным архивом (Deutsches Bundesarchiv )

13 августа 1945 г. Государственный Комитет обороны (ГКО) СССР издал постановление «Об освобождении и возвращении на родину 708 тыс. военнопленных рядового и унтер-офицерского состава». В число военнопленных, подлежащих к отправке на родину, были включены только инвалиды и другие нетрудо​спо​​собные пленные.

Первыми начали отправлять домой румын. 11 сентября 1945 г. во исполнение постановления ГКО было приказано освободить из лагерей ГУПВИ НКВД СССР 40 тыс. военнопленных румын рядового и унтер-офицерского состава «согласно прилагаемой разверстки по областям и лагерям», «к отправке освобождаемых военнопленных румын приступить с 15 сентября 1945 г. и закончить не позднее 10 октября 1945 г.». Но уже два дня спустя появляется второй документ, по которому отправке домой подлежат солдаты и унтер-офицеры целого ряда национальностей:

а) все военнопленные, независимо от физического состояния, следующих национальностей: поляки, французы, чехословаки, югославы, итальянцы, шведы, норвежцы, швейцарцы, люксембуржцы, американцы, англичане, бельгийцы, голландцы, датчане, болгары и греки;

б) больные военнопленные, независимо от национальности, кроме острозаразных больных, кроме испанцев и турок, а также кроме участников зверств и лиц, служивших в войсках СС, СД, СА и гестапо;

в) военнопленные немцы, австрийцы, венгры и румыны — только инвалиды и ослабленные.

При этом «освобождению не подлежат...участники зверств и лица, служившие в войсках СС, СД, СА и гестапо, независимо от физического состояния».

Директива полностью выполнена не была. Во всяком случае, такой вывод можно сделать из того, что военнопленные многих национальностей, упомянутых в ней, предписывались к освобождению приказом НКВД от 8 января 1946 г. Согласно ему освобождались чехословаки, югославы, итальянцы, голландцы, бельгийцы, датчане, швейцарцы, люксембуржцы, болгары, турки, норвежцы, шведы, греки, французы, американцы и англичане.

При этом «отправке не подлежат лица, служившие в войсках СС, СА, СД, гестапо, офицеры и участники других карательных органов» но с одним изъятием — «военнопленные французы подлежат отправке все без исключения, в том числе и офицеры».

Наконец, 18 октября 1946 г. появился приказ репатриации на родину офицеров и служивших в СС, СД и СА военнослужащих перечисленных в приказе от 8 января национальностей, а также всех финнов, бразильцев, канадцев, португальцев, абиссинцев, албанцев, аргентинцев и сирийцев. Кроме того, 28 ноября 1946 г. было приказано отпустить 5 тыс. пленных австрийцев.

Но вернемся от инонациональных пленных из числа военнослужащих Вермахта и ваффен СС к собственно немцам. По состоянию на октябрь 1946 г. в лагерях ГУПВИ, спецгоспиталях МВД и рабочих батальонах Министерства вооруженных сил СССР оставались 1 354 759 немецких военнопленных, в том числе: генералов — 352, офицеров — 74 506 чел., унтер-офицеров и рядовых — 1 279 901 чел.

Это число сокращалось довольно медленно. Например, во исполнение постановления Совета Министров СССР от 16 мая 1947 г. «Об отправке в Германию нетрудоспособных военнопленных бывшей германской армии и интернированных немцев» было приказано (20 мая): «освободить в 1947 г. из лагерей МВД, спецгоспиталей, рабочих батальонов Министерства Вооруженных Сил и батальонов для интернированных и отправить в Германию 100 тыс. нетрудоспособных военнопленных бывшей германской армии (немцев) и 13 тыс. нетрудоспособных интернированных немцев». При этом освобождению подлежала и часть офицеров — в звании до капитана включительно. Освобождению не подлежали:

а) военнопленные — участники зверств, служившие в частях СС, СА, СД и гестапо, и другие, на которых имеются соответствующие компрометирующие материалы, независимо от их физического состояния;

б) интернированные и арестованные группы «Б» (к этой группе относились немцы, арестованные советскими властями на территории Германии во время и после войны, в отношении которых имелись основания полагать, что они причастны к преступлениям против СССР или советских граждан на оккупированных территориях);

в) нетранспортабельные больные.

Немного раньше от пленных немцев потребовали снять погоны, кокарды, награды и эмблемы, а пленных младших офицеров приравняли к солдатам (хотя и оставили офицерский паек), заставив их работать наравне с последними.

Спустя девять дней выходит директива МВД, предписывающая в мае—сентябре 1947 г. отправить на родину тысячу антифашистски настроенных немцев, зарекомендовавших себя отличными производственниками. Эта отправка носила пропагандистский характер: предписывалось широко оповестить о ней пленных всех лагерей, особо подчеркивая трудовые достижения освобождаемых. В июне 1947 г. последовала новая директива МВД об отправке в Германию 500 пленных немцев антифашистских настроений по персональным спискам. А приказом от

11 августа 1947 г. отдано распоряжение освободить в период с августа по декабрь всех пленных австрийцев, за исключением генералов, старших офицеров и эсэсовцев, членов СА, служащих СД и гестапо, а также лиц, по которым ведется уголовное расследование. Не подлежали отправке нетранспортабельные больные. Приказом МВД от 15 октября репатриируется еще 100 тыс. пленных немцев — в основном это транспортабельные больные и нетрудоспособные военнослужащие от рядового до капитана включительно.

К концу 1947 г. можно с достаточной ясностью определить политику СССР в деле освобождения пленных — возвращать на родину пленных постепенно и именно категорий, способных в наименьшей степени повлиять на развитие политической жизни в Германии и других воевавших против СССР странах в нежелательном для Советского Союза направлении.

Больные будут больше заняты своим здоровьем, чем политикой; а солдаты, унтер-офицеры и младшие офицеры влиять на события у себя дома могут значительно меньше, чем генералы и старшие офицеры. По мере становления и укрепления в восточной части Германии просоветского правительства поток возвращаемых пленных увеличивался.

Приказ МВД от 27 февраля 1948 г. определял порядок и срок отправки на родину очередных 300 тыс. пленных немцев. В первую очередь, освобождению подлежали все ослабленные солдаты, унтер-офицеры и младшие офицеры, больные и инвалиды старшего офицерского состава. Также освобождались пленные солдаты, унтер-офицеры и младшие офицеры старше 50 лет и старшие офицеры старше 60 лет.

Далее удерживаются в плену здоровые (годные к тяжелому и среднему физическому труду) солдаты, унтер-офицеры и младшие офицеры моложе 50 лет, здоровые старшие офицеры моложе 60 лет, генералы и адмиралы. Кроме того, оставались в плену военнослужащие-члены СС, члены СА, сотрудники гестапо, а также немецкие военнопленные, приговоренные к наказанию за военные или общеуголовные преступления, по которым велись уголовные дела, и нетранспортабельные больные.

Всего же к концу 1949 г. в советском плену еще оставалось 430 670 немецких военнослужащих (но были задер​жаны немецкие военнопленные, привезенные из СССР в восточно​европейские страны для восстановительных работ). Это было явное нарушение СССР взятых на себя обязательств: в 1947 г. четвертая сессия Совещания министров иностранных дел Великобритании, Франции, СССР и США приняла решение о завершении к концу 1948 г. репатриации военнопленных, находящихся на территории союз​ных держав и других стран.

Тем временем начали освобождать и германский генералитет. Приказом МВД от 22 июня 1948 г. из плена освобождаются пять генералов Вермахта — австрийцы по национальности. Следующим приказом МВД (от 3 сентября того же года) — шесть «правильных» германских генералов (членов Национального комитета «Свободная Германия» и «Союза немецких офицеров»). 23 февраля 1949 г. выходит приказ МВД СССР № 00176, определявший сроки и порядок отправки на родину всех немецких пленных в течение 1949 г. Из этого списка исключались военные и уголовные преступники, подследственные, генералы и адмиралы, нетранспортабельные больные.

Летом 1949 г. с лагерей военнопленных снимается вооруженная охрана и организуется самоохрана из пленных (без оружия, только свистки и флажки). Очень любопытный документ появляется 28 ноября 1949 г. Это распоряжение МВД № 744, в котором министр внутренних дел генерал-полковник Сергей Круглов требует навести порядок в деле учета военнопленных, поскольку выявлено, что должного учета и розыска бежавших нет, много военнопленных одиночным порядком лечатся в гражданских больницах, самостоятельно устраиваются и работают на различных предприятиях, в учреждениях, в том числе и режимных, совхозах и колхозах, вступают в брак с советскими гражданками, различными способами уклоняются от учета как военнопленные.

5 мая 1950 г. ТАСС передало сообщение о завершении репатриации не​мецких военнопленных: по официальным данным в СССР остались 13 546 чел. — 9 717 осужденных, 3 815 подследственных и 14 боль​​ных военнопленных.

Решение вопроса с ними затянулось еще более чем на пять лет. Только 10 сентября 1955 г. в Москве начались переговоры между делега​цией правительства ФРГ, возглавляемой федеральным канцлером Конрадом Аденауэром, и представителями правительства СССР. Западногерманская сторона просила освободить 9 626 немецких граждан. Советская сто​рона называла осужденных военнопленных «военными преступниками».

Тогда германская делегация сообщила, что без решения этого вопроса невозможно установление дипотношений между СССР и ФРГ. При обсуж​де​нии вопроса о военнопленных председатель СМ СССР Николай Булганин предъявил претензии относи​тель​но репатриации советских граждан, находящихся в Западной Германии. Аден​ауэр напомнил, что эти люди поселились в Западной Германии по раз​решению оккупационных властей — бывших союзников СССР, а германские представители тогда еще не имели власти. Однако федеральное правитель​ство готово проверить их дела, если в его распоряже​ние будут предоставлены соответствующие документы. 12 сентября 1955 г. переговоры по вопросу о военнопленных закончились принятием положительного решения.

Впрочем, уступка СССР на этих переговорах не была спонтанной. Предвидя возможность возбуждения Аденауэром вопроса о военно​плен​​ных, советское правительство еще летом 1955 г. создало комиссию для пере​смот​ра дел осужденных иностранных граждан. 4 июля 1955 г. комиссия приняла решение согласовать с ЦК Социалистической единой партии Германии вопрос о целесообразности репат​риа​ции в ГДР и ФРГ (в соответствии с местожительством до пленения) всех находящихся в СССР осужденных немецких граждан, причем предлагалось освободить большую часть из них от дальнейшего отбывания наказания, а совершивших тяжкие преступления на территории СССР пе​ре​дать, как военных преступников, властям ГДР и ФРГ.

Первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев в секретном письме к первому секретарю ЦК СЕПГ Вальтеру Ульбрихту и председателю Совета министров ГДР Отто Гротеволю сообщил, что «вопрос о военнопленных будет, несомненно, поднят во время пе​ре​гово​ров с Аденауэром об установлении дипломатических отношений...», и в случае успешного завершения переговоров с канц​лером ФРГ власти СССР наме​рены освободить от дальнейшего отбывания наказания 5 794 чел. (то есть несколько меньше, чем было освобождено в конечном счете).

28 сентября 1955 г. был подписан (в связи с установлением дипотношений между СССР и ФРГ) Указ Президиума ВС СССР «О досрочном освобождении германских граждан, осужденных су​дебными органами СССР за совершенные ими преступления против наро​дов Советского Союза в период войны». В 1955-1956 гг. из мест заключения в СССР были досрочно освобождены и репатриированы в ГДР — 3 104 чел., в ФРГ — 6 432 чел.; 28 немцев были задержаны по просьбе КГБ (их дальнейшая судьба в источниках не прослеживается), четыре человека — оставлены в связи с воз​​буждением ими ходатайств о приеме советского гражданства. Освобождение военнопленных явилось одним из первых успехов правительства ФРГ на международной арене.

В следующем, 1957-м, вернулись на свою родину и последние из пленных японцев. На этом страница под названием «плен» для солдат Второй мировой, наконец, завершилась.

Одним из стереотипов, назойливо внедряемых в общественное сознание, стал миф о судьбе советских военнопленных после их освобождения из немецкого плена. "Демократические" историки и публицисты рисуют некую душераздирающую картину, как бывшие советские военнослужащие, освобожденные из немецких концлагерей, чуть ли не поголовно отправлялись в колымские лагеря или, как минимум, в штрафбаты.Считается, что сталинский режим приравнял плен к измене Родине, со всеми вытекающими из этого факта последствиями. Однако это только миф и очередная ложь.

Согласно советскому довоенному законодательству преступлением считалась лишь сдача в плен, не вызванная боевой обстановкой. К примеру, если боец Красной Армии сбегал со своей позицией к противнику, ему светил при поимке расстрел с конфискацией имущества. Военнопленные же, попавшие в плен по не зависящим от них обстоятельствам, в условиях, вызванных боевой обстановкой, уголовному преследованию не подлежали. Плен был не преступлением перед Родиной, а трагедией.

Несколько ужесточили своё отношение к проблеме плена в августе 1941 года. Полоса страшных поражений привела к значительным потерям Красной Армии, в том числе и пленными. 16 августа 1941 года появился знаменитый приказ № 270 «Об ответственности военнослужащих за сдачу в плен и оставление врагу оружия», который подписал Иосиф Сталин. Приказ вполне соответствовал времени – враг рвался к главным советским центрам, ситуация была критической и требовала чрезвычайных решений. Сдача в плен была приравнена к измене Родине.
Приказ должны были прочесть во всех подразделениях вооруженных сил СССР. Согласно нему представители командного состава и политические работники, которые во время сражения срывали с себя знаки различия, сдавались в плен или становились дезертирами, считались злостными дезертирами и подлежали расстрелу на месте, а их семьи подлежали аресту. Попавшим в окружение приказывали сопротивляться до последней возможности, беречь оружие, пробиваться к своим, а командиров или красноармейцев, которые захотят сдаться – уничтожать всеми средствами. Семьи таких предателей должны были лишаться государственных пособий и помощи. Приказ обязывал понижать в должности вплоть до рядовых или даже расстреливать (при необходимости) трусливых командиров и политработников. А на их место выдвигать смелых и мужественных людей из младшего командного состава или даже отличившихся рядовых.
В целом, учитывая обстановку на фронте – период тяжелых поражений Красной Армии, потери огромных территорий, приближения немецких войск к важнейшим центрам Советского Союза – Ленинграду, Москве, Киеву, приказ был оправдан.

К счастью, на практике предписанные приказом №270 жестокие меры применялись очень редко, т.к. учёт попавших в плен налажен не был. А уже с начала ноября 1941 года Наркомат иностранных дел снова стал предпринимать действия по облегчению жизни находившихся в немецком плену советских военнопленных.

Одним из поводов, который привёл к появлению мифа о направлении пленных в советские лагеря, стала проверка военнопленных в спецлагерях НКВД. При освобождении из немецкого плена военнопленных направляли именно туда. С октября 1941 года по март 1944 года через проверку в таких специальных лагерях прошло 320 тыс. бывших военнопленных. Причём в этих лагерях людей не только проверяли, но бывшие военнопленные восстанавливали свои силы.

Вообще-то, элементарный здравый смысл подсказывает, что военнослужащие, вернувшиеся из плена, должны быть подвергнуты проверке органами контрразведки - хотя бы потому, что среди них заведомо имеется некоторое количество вражеских агентов. Немцы активно использовали этот канал для засылки своей агентуры. Вот что писал по этому поводу в своих мемуарах В.Шелленберг:
"В лагерях для военнопленных отбирались тысячи русских, которых после обучения забрасывали на парашютах в глубь русской территории. Их основной задачей, наряду с передачей текущей информации, было политическое разложение населения и диверсии. Другие группы предназначались для борьбы с партизанами, для чего их забрасывали в качестве наших агентов к русским партизанам. Чтобы поскорее добиться успеха, мы начали набирать добровольцев из числа русских военнопленных прямо в прифронтовой полосе".
Таким образом, создание в конце 1941 года по приказу наркома обороны №0521 фильтрационных лагерей для проверки освобожденных из плена было насущной необходимостью.
Проверку в этих спецлагерях проходили не только бывшие военнопленные. Поступавший туда контингент делился на три учетные группы:
1-я - военнопленные и окруженцы;
2-я - рядовые полицейские, деревенские старосты и другие гражданские лица, подозреваемые в изменнической деятельности;
3-я - гражданские лица призывного возраста, проживавшие на территории, занятой противником.
Но может быть, из фильтрационных лагерей бывших пленных действительно скопом гнали на Колыму? Рассмотрим опубликованные на эту тему архивные данные.

Данные о бывших военнопленных, содержавшихся в спецлагерях
в период с октября 1941 г. по март 1944 г.
Всего поступило 317594
Проверено и передано в Красную Армию 223281/70,3%
в конвойные войска НКВД 4337/1,4%
в оборонную промышленность 5716/1,8%
Убыло в госпитали 1529/0,5%
Умерло 1799/0,6%
В штурмовые батальоны 8255/2,6%
Арестовано 11283/3,5%
Продолжают проходить проверку 61394/19,3%

Итак, на март 1944 года проверку НКВД прошли 256200 бывших пленных. Из них:
благополучно прошли проверку - 234863 (91,7%)
направлены в штрафбаты - 8255 (3,2%)
арестованы - 11283 (4,4%)
умерли - 1799 (0,7%).

А в ноябре 1944 года ГКО принял постановление, согласно которому освобожденные военнопленные и советские граждане призывного возраста вплоть до конца войны направлялись непосредственно в запасные воинские части, минуя спецлагеря. В их числе оказалось и более 83 тысяч офицеров. Из них после проверки 56160 человек было уволено из армии, более 10 тысяч направлены в войска, 1567 лишены офицерских званий и разжалованы в рядовые, 15241 переведены в рядовой и сержантский состав.
Итак, после знакомства с фактами, в том числе и опубликованными заведомыми антисталинистами, миф о трагической судьбе освобожденных советских военнопленных лопается как мыльный пузырь. На самом деле вплоть до конца войны подавляющее большинство (свыше 90%) советских военнослужащих, освобожденных из немецкого плена, после необходимой проверки в спецлагерях НКВД возвращались в строй или направлялись на работу в промышленность. Незначительное количество (около 4%) было арестовано и примерно столько же направлено в штрафбаты.
Надо отметить, что отношение к бывшим военнопленным на фронте было совершенно нормальным. После войны людей, бывало, упрекали пленом, но только в личном плане. Это было связано с тяжелейшей психологической травмой выживших в страшной войне людей, они с подозрением относились к тем, кто был «по ту сторону». Государство не преследовало бывших пленных.

После окончания войны началась массовое освобождение советских военнопленных и гражданских лиц, угнанных на принудительные работы в Германию и другие страны.
Из военнопленных, освобожденных после окончания войны, репрессиям подверглись лишь 14,69%. Как правило, это были власовцы и другие пособники оккупантов. Так, согласно инструкциям, имевшимся у начальников проверочных органов, из числа репатриантов подлежали аресту и суду:
- руководящий и командный состав органов полиции, "народной стражи", "народной милиции", "русской освободительной армии", национальных легионов и других подобных организаций;
- рядовые полицейские и рядовые участники перечисленных организаций, принимавшие участие в карательных экспедициях или проявлявшие активность при исполнении обязанностей;
- бывшие военнослужащие Красной Армии, добровольно перешедшие на сторону противника;
- бургомистры, крупные фашистские чиновники, сотрудники гестапо и других немецких карательных и разведывательных органов;
- сельские старосты, являвшиеся активными пособниками оккупантов.
Какой же была дальнейшая судьба этих попавших в руки НКВД "борцов за свободу"? Большинству из них было объявлено, что они заслуживают самого сурового наказания, но в связи с победой над Германией Советское правительство проявило к ним снисхождение, освободив от уголовной ответственности за измену Родине, и ограничилось отправкой на спецпоселение сроком на 6 лет.
Такое проявление гуманизма явилось для пособников фашистов полной неожиданностью. Вот характерный эпизод. 6 ноября 1944 года в Мурманск прибыли два английских корабля, на борту которых находилось 9907 бывших советских военнослужащих, сражавшихся в рядах немецкой армии против англо-американских войск и взятых ими в плен. По статье 193 тогдашнего Уголовного кодекса РСФСР за переход военнослужащих на сторону противника в военное время предусматривалось только одно наказание - смертная казнь с конфискацией имущества. Поэтому многие "пассажиры" ожидали, что их расстреляют сразу же на мурманской пристани. Однако официальные советские представители объяснили, что Советское правительство их простило и что они не только не будут расстреляны, но и вообще освобождаются от привлечения к уголовной ответственности за измену Родине. Больше года эти люди проходили проверку в спецлагере НКВД, а затем были направлены на 6-летнее спецпоселение. В 1952 г. большинство из них было освобождено, причем в их анкетах не значилось никакой судимости, а время работы на спецпоселении было зачтено в трудовой стаж.
Всего в 1946-1947 гг. на спецпоселение поступило 148079 власовцев и других пособников оккупантов. На 1 января 1953 года на спецпоселении оставалось 56746 власовцев, 93446 были освобождены в 1951-1952 гг. по отбытии срока.
Что же касается пособников оккупантов, запятнавших себя конкретными преступлениями, то они были направлены в лагеря ГУЛАГа, составив там достойную компанию Солженицыну.

Говорить о судьбе пленных немцев в СССР было не принято. Все знали, что они участвовали в восстановлении разрушенных городов, работали на селе и других отраслях народного хозяйства. Но на этом информация заканчивалась. Хотя их участь была не такой ужасной, как у советских военнопленных в Германии, тем не менее, многие из них так никогда и не вернулись к своим родным и близким.

Для начала немного цифр. Как утверждают советские источники, в СССР было почти 2.5 миллиона немецких военнопленных. Германия приводит другую цифру – 3,5, то есть на миллион человек больше. Разночтения объясняются плохо организованной системой учета, а также тем, что некоторые пленные немцы по тем или иным причинам пытались скрыть свою национальность.

Делами пленных военнослужащих германской и союзных ей армий занималось особое подразделение НКВД – Управление по делам военнопленных и интернированных (УПВИ). В 1946 году на территории СССР и стран Восточной Европы действовало 260 лагерей УПВИ. В случае если была доказана причастность военнослужащего к военным преступлениям, его ждала или смерть, или отправка в ГУЛАГ.

Ад после Сталинграда

Огромное количество военнослужащих Вермахта – около 100 тысяч человек – были пленены после окончания Сталинградской битвы в феврале 1943 года. Большинство из них находились в ужасающем состоянии: дистрофия, тиф, обморожения второй и третьей степени, гангрены.

Чтобы спасти военнопленных, нужно было доставить их в ближайший лагерь, который находился в Бекетовке – это пять часов ходьбы. Переход немцев из разрушенного Сталинграда в Бекетовку выжившие впоследствии назвали «маршем дистрофиков» или «маршем смерти». Многие умерли от подхваченных болезней, кто-то скончался от голода и холода. Советские солдаты не могли предоставить пленным немцам свою одежду, запасных комплектов не было.

Забудь, что ты немец

Вагоны, в которых немцев перевозили в лагеря для военнопленных, зачастую не имели печек, постоянно не хватало и провианта. И это в морозы, достигавшие в последний зимний и первый весенний месяцы отметки в минус 15, 20, а то и ниже градусов. Согревались немцы чем могли, кутались в лохмотья и жались поближе друг к дружке.

В лагерях УПВИ царила суровая атмосфера, вряд ли чем-то уступавшая лагерям ГУЛАГа. Это была настоящая борьба за выживание. Пока советская армия крушила гитлеровцев и их союзников, все ресурсы страны направлялись на фронт. Недоедало гражданское население. И уж тем более не хватало провианта для военнопленных. Дни, когда им выдавали 300 граммов хлеба и пустую похлебку считался хорошим. А порой кормить пленных было и вовсе нечем. В таких условиях немцы выживали как могли: по некоторым сведениям, в 1943-1944 годах в мордовских лагерях были отмечены случаи каннибализма.

Для того, чтобы хоть как-то облегчить свое положение, бывшие солдаты Вермахата пытались всячески скрыть свое германское происхождение, «записывая» себя в австрийцев, венгров или румын. При этом пленные среди союзников не упускали возможности поиздеваться над немцами, отмечались случаи их коллективного избиения. Возможно, таким образом они мстили им за некие обиды на фронте.

Особенно преуспели в унижении бывших союзников румыны: их поведение в отношении пленных из Вермахта нельзя назвать иначе как «продовольственный терроризм». Дело в том, что к союзникам Германии в лагерях относились несколько лучше, поэтому «румынской мафии» вскоре удалось обосноваться на кухнях. После этого они принялись безжалостно сокращать немецкие пайки в пользу соотечественников. Нередко нападали и на немцев – разносчиков пищи, отчего их пришлось обеспечивать охраной.

Борьба за выживание

Медицинское обслуживание в лагерях было крайне низким из-за банальной нехватки квалифицированных специалистов, которые были нужны на фронте. Нечеловеческими порой были и бытовые условия. Зачастую пленных размещали в недостроенных помещениях, где могла отсутствовать даже часть крыши. Постоянный холод, скученность и грязь были обычными спутниками бывших солдат гитлеровскойармии. Уровень смертности в таких нечеловеческих условиях порой достигал 70%.

Как писал в своих мемуарах немецкий солдат Генрих Эйхенберг, превыше всего стояла проблема голода, а за тарелку супа «продавали душу и тело». По всей видимости, имелись случаи гомосексуальных контактов среди военнопленных за еду. Голод, по словам Эйхенберга, превращал людей в зверей, лишенных всего человеческого.

В свою очередь, ас Люфтваффе Эрик Хартманн, сбивший 352 вражеских самолета, вспоминал, что в Грязовецком лагере военнопленные жили в бараках по 400 человек. Условия были ужасающими: узкие дощатые лежанки, отсутствие умывальников, вместо которых дряхлые деревянные корыта. Клопы, писал он, кишели в бараках сотнями и тысячами.

После войны

Несколько улучшилось положение военнопленных после окончания Великой Отечественной. Они начали принимать активное участие в восстановлении разрушенных городов и сел, и даже получали за это небольшую зарплату. Ситуация с питанием хоть и улучшилась, но продолжала оставаться тяжелой. При этом в СССР в 1946 году разразился жуткий голод, унесший жизни около миллиона человек.

Всего в период с 1941 по 1949 годы в СССР погибли более 580 тысяч военнопленных – 15 процентов от их общего числа. Конечно, условия существования бывших военнослужащих германской армии было крайне тяжелыми, но все-таки они не шли ни в какое сравнение с тем, что пришлось пережить советским гражданам в немецких лагерях смерти. Согласно статистике, за колючей проволокой погибли 58 процентов пленных из СССР.