Open Library - открытая библиотека учебной информации. Open Library - открытая библиотека учебной информации Правая русская общественность сурово обвинила политик

1. Из мемуаров А. И. Деникина:
«Правая русская общественность сурово обвинила … за его якобы «преступную уступчивость» и заклеймила его злой кличкой «граф Полусахалинский». Обвинение совершенно несправедливое, в особенности принимая во внимание, что уступка половины Сахалина сделана была велением государя, не по настоянию … Он проявил большое искусство и твердость в переговорах и сделал все, что смог, в тогдашних трудных условиях… Россия отнюдь не была побеждена. Армия могла бороться дальше. Но … Петербург «устал» от войны более чем армия. К тому же тревожные признаки надвигающейся революции … лишали его решимости и дерзания, приведя к заключению преждевременного мира».

По условиям договора, о котором идет речь в тексте, Россия должна была …

2. Из мемуаров А. И. Деникина:
«Правая русская общественность сурово обвинила … за его якобы «преступную уступчивость» и заклеймила его злой кличкой «граф Полусахалинский». Обвинение совершенно несправедливое, в особенности принимая во внимание, что уступка половины Сахалина сделана была велением государя, не по настоянию … Он проявил большое искусство и твердость в переговорах и сделал все, что смог, в тогдашних трудных условиях… Россия отнюдь не была побеждена. Армия могла бороться дальше. Но … Петербург «устал» от войны более чем армия. К тому же тревожные признаки надвигающейся революции … лишали его решимости и дерзания, приведя к заключению преждевременного мира».

По условиям договора, о котором идет речь в тексте, Россия должна была …

3. Из стенографического отчета:
«Гражданин матрос. Я получил инструкцию, чтобы довести до вашего сведения, чтобы все присутствующие покинули зал заседания, потому что караул устал (Голоса: Нам не нужно караула.)
Председатель. Какую инструкцию? От кого?
Гражданин матрос. Я являюсь начальником охраны Таврического дворца и имею инструкцию от комиссара Дыбенки.
Председатель. Все члены … собрания также очень устали, но никакая усталость не может прервать оглашения того земельного закона, которого ждет Россия. (Страшный шум. Крики: Довольно! Довольно!) … Собрание может разойтись лишь в том случае, если будет употреблена сила. (Шум. Голоса: Долой…)
Гражданин матрос. …Я прошу немедленно покинуть зал заседания…»

В тексте идет речь об окончании работы ____________ собрания.

4. Из дневника А. В. Богданович:
«Господи! В эту минуту в Петербурге творится ужасное: войска – с одной стороны, рабочие – с другой, точно два неприятельских лагеря. На Троицком мосту кавалерия, конногвардия и кавалергарды преградили им путь (рабочих было более 20 тыс. человек), дали залп, отбили несколько хоругвей, но поп ускользнул. Много было раненых и убитых. Третий залп (два первых были даны по Троицкому мосту) был дан возле дома градоначальника двумя батальонами Семеновского полка. Опять было много жертв. В толпе послышался сильный ропот, что стреляют войска… Насчитано уже до 100 убитых и очень много раненых. Те, которые с легкими ранами или ранены в руку, ушли домой. По улицам идет крик, стон и рыдания. В стачке в эту минуту участвуют 108 тыс. рабочих. Прошел слух, что якобы царь едет из Царского Села в Зимний дворец, чтобы принять депутатов от рабочих».

Описываемые в тексте события произошли …

КОНЕЦ ЯПОНСКОЙ ВОЙНЫ

Последний бой Конного отряда, ставший последним боем русско-японской войны, произошел 1 июля под Санвайзой, когда мы взяли штурмом левофланговый опорный пункт неприятельской позиции, уничтожив там батальон японской пехоты. В середине июля поползли в армии слухи, что президент США Теодор Рузвельт предложил нашему правительству свои услуги для заключения мира... Установившееся на фронте затишье подтверждало эти слухи. Как были восприняты они армией? Думаю, что не ошибусь, если скажу, что в преобладаю-щей массе офицерства перспектива возвращения к родным пенатам - для многих после двух лет войны - была сильно омрачена горечью от тяжелой, безрезультатной и в сознании всех; незакончен-ной кампании. Начались переговоры в Портсмуте. От командования Маньчжурских армий не был послан представитель на мирную конференцию, в состав делегации Витте. Не был запрошен и {212} главнокомандующий по поводу целесообразности заключения мира и определения условий договора. Армию не спросили. Правая русская общественность сурово обвиняла Витте за его, яко бы, «преступную уступчивость» и заклеймила его злой кличкой «граф Полу-сахалинский» (Витте за Портсмут награжден был графским титулом.). Обвинение совершенно несправедливое, в особенности принимая во внимание, что уступка половины Сахалина сделана была велением государя, не по настоянию Витте. Он проявил большое искусство и твердость в переговорах и сделал все, что мог, в тогдашних трудных условиях. Не встречал он сочувствия и со стороны левой общественности. Видный социалист Бурцев - впоследствии, во время 1-й мировой войны ставший всецело на «оборонческую позицию» - писал в дни Портсмута Витте: «Надо уничтожить самодержавие; а если мир может этому воспрепятствовать, то не надо заключать мира». Вначале Витте не встречал сочувствия и в президенте Теодоре Рузвельте, который не раз обращался непосредственно к государю, обвиняя Витте в неуступчивости, тогда как японцы в первой стадии переговоров буквально нагличали. Они требовали уплаты Россией контрибуции, ограничения наших сухопутных и морских сил на Дальнем Востоке и даже японского контроля над их составом. Возмущенный этими требованиями, государь категорически отверг их одним словом своей резолюции: - Никогда! Конференция все затягивалась и дважды члены ее «укладывали и раскладывали чемоданы». Между тем, американские церкви и пресса становились все {213} более на сторону России. В печати все чаще стали раздаваться голоса, предостерегавшие от опасности, которая может угрожать интересам Америки в Тихом океане при чрезмерном усилении Японии... Под давлением изменившегося общественного мнения, президент счел необходимым послать телеграмму микадо о том, что «общественное мнение США склонило симпатии на сторону России» и что «если портсмутские переговоры ничем не кончатся, то Япония уже не будет встречать в США того сочувствия и поддержки, которые она встречала ранее». Несомненно, это заявление оказало влияние на ход переговоров. Было ли в интересах Англии «оказывать Японии эту поддержку ранее», об этом свидетельствуют события 1941-1945 годов. 5 сентября 1905 года в Портсмуте было заключено перемирие, а 14 октября состоялась ратифика-ция мирного договора. Россия теряла права свои на Квантунь и южную Манчжурию, отказывалась от южной ветви железной дороги до станции Куачендзы и отдавала японцам южную половину острова Сахалина. Для нас не в конференции, не в тех или других условиях мирного договора лежал центр тяжести во-проса, а в первоисточнике их, в неразрешенной дилемме: Могли ли маньчжурские армии вновь перейти в наступление и одержать победу над японцами? Этот вопрос и тогда, и в течение ряда последующих лет волновал русскую общественность, в особенности военную, вызывал горячие споры в печати и на собраниях, но так и остался неразрешенным. Ибо человеческому интеллекту свойственна интуиция, но не провидение. {214} Обратимся к чисто объективным данным. Ко времени заключения мира русские армии на Сипингайских позициях имели 4461/2 тыс. бойцов (под Мукденом - около 300 тыс.); располагались войска не в линию, как раньше, а эшелонированно в глубину, имея в резерве общем и армейских более половины своего состава, что предохраняло от случайностей и обещало большие активные возможности; фланги ар-ми надежно прикрывались корпусами генералов Ренненкампфа и Мищенки; армия пополнила и омолодила свой состав и значительно усилилась технически - гаубичными батареями, пулеметами (374 вместо 36), составом полевых железных дорог, беспроволочным телеграфом и т. д.; связь с Россией поддерживалась уже не 3-мя парами поездов, как в начале войны, а 12 парами. Наконец, дух маньчжурских армий не был сломлен, а эшелоны подкреплений шли к нам из России в бодром и веселом настроении. Японская армия, стоявшая против нас, имела на 32% меньше бойцов. Страна была истощена. Среди пленных попадались старики и дети. Былого подъема в ней уже не наблюдалось. Тот факт, что после нанесенного нам под Мукденом поражения японцы в течение 6 месяцев не могли перейти вновь в наступление, свидетельствовал, по меньшей мере, об их неуверенности в своих силах. Но... войсками нашими командовали многие из тех начальников, которые вели их под Ляояном, на Шахе, под Сандепу и Мукденом. Послужил ли им на пользу кровавый опыт прошлого? Проявил ли бы штаб Линевича более твердости, решимости, властности в отношении подчиненных генералов и более стратегического уменья, чем это было у Куропаткина? Эти вопросы вставали перед нами и естественно у многих вызывали скептицизм. {215} Что касается лично меня, я, принимая во внимание все «за» и «против», не закрывая глаза на наши недочеты, на вопрос - «что ждало бы нас, если бы мы с Сипингайских позиций перешли в наступление?» - отвечал тогда, отвечаю и теперь: - Победа! Россия отнюдь не была побеждена. Армия могла бороться дальше.

Но... Петербург «устал» от войны более, чем армия. К тому же тревожные признаки надвигающейся революции, в виде участившихся террористических актов, аграрных беспорядков, волнений и забастовок, лишали его решимости и дерзания, приведя к заключению преждевременного мира. Уже в августе постепенно создавалось впечатление, что война кончилась. Боевые интересы уходили на задний план, начинались армейские будни. Полки начали спешно приводить в порядок запущенное за время войны хозяйство, начались подсчеты и расчеты. На этой почве произошел у нас характерный в казачьем быту эпизод.

Наш Конный отряд переименован был, наконец, в штатный корпус, командиром которого утвержден был официально ген. Мищенко. Его дивизию Урало-Забайкальскую принял ген. Бернов. Приехал и приступил к приему дивизии; я сопровождал его в качестве начальника штаба. В Забайкальских полках все сошло благополучно. Приехали в 4-й Уральский полк. Построился полк, как требовалось уставом, для опроса жалоб, отдельно офицеры и казаки. Офицеры жалоб не заявили. Обратился начальник дивизии к казакам с обычным вопросом: {216} - Нет ли, станичники, жалоб? Вместо обычного ответа - «никак нет!» - гробовое молчание. Генерал опешил от неожиданности. Повторил вопрос второй и третий раз. Хмурые лица молчание. Отвел меня в сторону, спрашивает: - Что это, бунт? Я тоже в полном недоумении. Прекраснейший боевой полк, исполнительный, дисциплинированный... - Попробуйте, Ваше Превосходительство, задавать вопрос поодиночке. Генерал подошел к правофланговому. - Нет ли у тебя жалобы? - Так точно, Ваше Превосходительство! И начал скороговоркой, словно выучил наизусть, сыпать целым рядом цифр: - С 12 января и по февраль 5-й сотня была на постах летучей почты и довольствия я не получал от сотенного 6 ден... 3-го марта под Мукденом наш взвод спосылали для связи со штабом армии - 10 ден кормились с лошадью на собственные...

И пошел, и пошел. Другой, третий, десятый то же самое. Я попробовал было записывать жалобы, но вскоре бросил - пришлось бы записывать до утра. Ген. Бернов прекратил опрос и отошел в сторону. - Первый раз в жизни такой случай. Сам черт их не разберет. Надо кончать. И обратился к строю: - Я вижу у вас тут беспорядок или недоразумение. От такого доблестного полка не ожидал. Приду через три дня. Чтоб все было в порядке!

{217} Надо сказать, что казачий быт сильно отличался от армейского, в особенности у Уральцев. У последних не было вовсе сословных подразделений; из одной семьи один сын выходил офицером, другой - простым казаком - это дело случая. Бывало, младший брат командует сотней, а старший - у него денщиком. Родственная и бытовая близость между офицерами и казаками составляли характерную черту уральских полков. В последовавшие за смотром два дня в районе полка было большое оживление. С кургана, прилегавшего к штабу дивизии, можно было видеть на лугу, возле деревни, где располагался полк, отдельные группы людей, собиравшиеся в круг и ожесточенно же-стикулирующие. Приятель мой, уралец конвойной сотни, объяснил мне, что там происходит: - Сотни судятся с сотенными командирами. Это у нас старинный обычай, после каждой войны. А тут преждевременный смотр все перепутал. Казаки не хотели заявлять жалоб на смотру, да побоялись - как бы после этого не лишиться права на недоданное. К вечеру перед новым смотром я спросил уральца: - Ну как? - Кончили. Завтра сами услышите. В однех сотнях скоро поладили, в других - горячее дело было. Особенно командиру N-й сотни досталось. Он и шапку оземь кидал и на колени становился. «Помилосердствуйте, - говорит, - много требуете, жену с детьми по миру пустите»... А сотня стоит на своем: «Знаем, грамотные, не проведешь!» Под конец согласились. «Ладно, - говорит сотенный, - жрите мою кровь, так вас и этак»... На другой день, когда начальник дивизии {218} вторично спрашивал - нет ли жалоб, все казаки, как один, громко и весело ответили: - Никак нет, ваше превосходительство!

В личной своей жизни я получил моральное удовлетворение: высочайшим приказом от 26 июля «за отличие в делах против японцев» был произведен в полковники. Ген. Мищенко представил меня еще к двум высоким боевым наградам. В виду окончания войны, Урало-Забайкальская дивизия подлежала расформированию; оставаться на службе в Манчжурии или в Сибири я не хотел, потянуло в Европу. Простившись со своими боевыми соратниками, я поехал в Ставку. Попросил там, чтобы снеслись телеграфно с Управлением генерального штаба в Петербурге о предоставлении мне должности начальника штаба дивизии в Европейской России. Так как ответ ожидался не скоро, - начались уже забастовки на телеграфе, и Ставка принуждена была сноситься с Петербургом через Нагасаки и Шанхай - я был командирован на время в штаб 8-го корпуса, в котором я числился давно на штатной должности, еще по мирной линии. После той «Запорожской Сечи», какую представлял из себя Конный отряд ген. Мищенки, в штабе 8-го корпуса я попал в совершенно иную обстановку. Командовал корпусом ген. Скугаревский. Образованный, знающий, прямой, честный и по-своему справедливый, он, тем не менее, пользовался давнишней и широкой известностью, как тяжелый начальник, беспокойный подчиненный и невыносимый человек. Получил он свой пост недавно, после окончания военных действий, но в корпусе успели уже его {219} возненавидеть. Скугаревский знал закон, устав и... их исполнителей. Все остальное ему было безразлично: человеческая душа, индивидуальность, внутренние побуждения того или иного поступка, наконец, авторитет и боевые заслуги подчиненного. Он как будто специально выискивал нарушения устава - важные и самые мелкие - и карал неукоснительно как начальника дивизии, так и рядового. За важное нарушение караульной службы или хозяйственный беспорядок и за «неправильный поворот солдатского каблука»; за пропущенный пункт в смотровом приказе начальника артиллерии и за «неуставную длину шерсти» на папахе... В обстановке после мукденских настроений и в преддверии новых потрясений первой революции - такой ригоризм был особенно тягостен и опасен. Скугаревский знал хорошо, как к нему относятся войска и по той атмосфере страха и отчужденности, которая сопутствовала его объездам, и по рассказам близких ему лиц. Я ехал в корпус в вагоне, битком набитом офицерами. Разговор между ними шел исключительно на злобу дня - о новом корпусном командире. Меня поразило то единодушное возмущение, с которым относились к нему. Тут же в вагоне сидела средних лет сестра милосердия. Она как-то менялась в лице, потом, заплакав, выбежала на площадку. В вагоне водворилось конфузливое молчание... Оказалось, что это была жена Скугаревского. В штабе царило особенно тягостное настроение, в особенности во время общего с командиром обеда, участие в котором было обязательно. По установившемуся этикету только тот, с кем беседовал командир корпуса, мог говорить полным голосом, прочие говорили вполголоса. За столом было тоскливо, пища не шла в горло. Выговоры сыпались и за обедом. {220} Однажды капитан генерального штаба Толкушкин, во время обеда доведенный до истерики разносом Скугаревского, выскочил из фанзы, и через тонкую стену мы слышали, как кто-то его успокаивал, а он кричал: - Пустите, я убью его! В столовой водворилась мертвая тишина. Все невольно взглянули на Скугаревского. Ни один мускул не дрогнул в его лице. Он продолжал начатый раньше разговор. Как-то раз командир корпуса обратился ко мне: - Отчего вы, полковник, никогда не поделитесь с нами своими боевыми впечатлениями? Вы были в таком интересном отряде... Скажите, что из себя представляет ген. Мищенко? - Слушаю. И начал: - Есть начальник и начальник. За одним войска пойдут, куда угодно, за другим не пойдут. Один... И провел параллель между Скугаревским, конечно не называя его, и Мищенкой. Скугаревский прослушал совершенно спокойно и даже с видимым любопытством и, в заключение, поблагодарил меня «за интересный доклад». Для характеристики Скугаревского и его незлопамятности могу добавить, что через три года, когда он стал во главе Комитета по образованию войск, он просил военного министра о привлечении в Комитет меня... Жизнь в штабе была слишком неприятной, и я, воспользовавшись начавшейся эвакуацией и последствиями травматического повреждения ноги, уехал, наконец, в Россию.

Кейс 1.

Блок 3. Решение кейсов.

«Правая русская общественность сурово обвиняла _______ за его, яко бы, «преступную уступчивость» и заклеймила его злой кличкой «граф Полу-сахалинский» (Он за Портсмут награжден был графским титулом.). Обвинœение совершенно несправедливое, в особенности принимая во внимание, что уступка поло­вины Сахалина сделана была велœением государя, не по настоянию ________. Он проявил большое искусство и твердость в переговорах и сделал всœе, что мог, в тог­дашних трудных условиях. Не встречал он сочувст­вия и со стороны левой общественности».

Задание 1

О подписании какого договора идёт речь.

А. Айгуньского Б. Нерчинского В. Портсмутского Г. Пекинского

Задание 2.

По условиям договора, о котором идёт речь в тексте, Россия должна была:

А. уступить Японии Южную часть Сахалина Б. признать Корею сферой японского влияния

В. выплатить Японии контрибуцию Г. уступить Японии Курильские острова

Задание 3.

Назовите фамилию политика, о котором идёт речь.

«Это известие всœех страшно поразило, огорчило, ошеломило. Подробности о совершенном злодеянии исполнили всœех ужасом. Во всœех слоях народа грусть, страх и изумление овладели людьми. Где и чего тогда не говорили! По селам стали распространять слухи о том, что дворяне убили царя за лишение их крепостных людей. В городах - пугали смутами по деревням. Даже в войсках не было совершенно спокойно. Рассказы о беспорядках против евреев в Елизаветграде, Киеве и других южных городах усиливали общее беспокойство. Целые два месяца Россия была в каком-то странном смущении и оцепенении; не только руки отпадали от всякого дела, но даже ум и чувства как будто омертвели. Покойного государя любили, обожали освобожденные крестьяне и бывшие дворовые люди; но душевно были к нему расположены и преданы в обществе всœе лично его знавшие и те, которые много слышали о его сердечной доброте, о его всœегдашнем расположении ко всякому доброму делу».

Задание 1. Какое прозвище получил царь, о котором идет речь в тексте:

А. Тишайший Б. Палкин В. Освободитель Г. Миротворец

Задание 2. (несколько вариантов ответа)

В годы правления царя, об убийстве которого идёт речь в тексте, в России были введены ….

А. государственная винная монополия Б. суды присяжных

В. всœеобщая воинская повинность Г. золотой стандарт рубля

Задание 2. Назовите имя императора, об убийстве которого идёт речь в тексте.

Задача кейса 3.

"Войска вашего императорского величества защищали Севастополь до крайности, но более держаться в нем за адским огнем, коему город подвержен, было невозможно. Войска переходят на Северную сторону, отбив окончательно 27 августа шесть приступов из числа семи, поведенных неприятелœем на Южную и Корабельную стороны. Только из одного Корнилова бастиона не было возможности его выбить. Враги найдут в Севастополе одни окровавленные развалины".

Задание 1. (выберите один вариант ответа)

В тексте речь идёт о событиях _______ войны.

1) Крымской 2) Северной 3) Отечественной 4) русско-турецкой

Задание 2. (выберите несколько вариантов ответа)

Участниками войны, описанной в тексте, были _________.

1) П.С. Нахимов 2) М.И. Кутузов 3) М.Д. Скобелœев 4) Э.И. Тотлебен

Задача кейса 4.

«Регалии должны были олицетворять мощь и незыблемость императорской власти; государственная печать, государственное знамя, государственный меч, держава с громадным сапфиром, на котором был укреплен бриллиантовый крест, скипетр со своим исключительным по величинœе алмазом «Орлов» и, наконец, знаменитая екатерининская корона в 5000 бриллиантов и жемчугов и с громадным рубином в 400 карат, самым большим в мире... Царь и обе царицы заняли место на тронах, под балдахином, в Георгиевском зале... С правой стороны огромного зала разместилась точно из золота и серебра шитая стена высших сановников и придворных. И вся эта ослепительная «стена» с изумлением, жадным любопытством и неописуемым ужасом глядела на левую сторону, отведенную для Государственной думы. Там стояла толпа, которую никогда еще не видели стены Зимнего дворца. «Интеллигенты» в пиджаках, крестьяне в поддевках и смазных сапогах, белорусы в белых свитках, горцы в черкесках, азиат в халате и даже какой-то дядя... в светлом спортивном костюме из полосатой фланели и желтых башмаках!.. Царь произнес свою речь неуверенным голосом, волнуясь и запинаясь, вопреки ожиданию многих, ничего не сказав об амнистии. Когда он окончил, на несколько секунд воцарилось неловкое молчание, царь стоял растерянно, ожидая чего-то. Наконец с правой раззолоченной стороны раздались крики «ура!». Но на левой части никто не откликнулся. И это молчание было зловещим».

Задание 1 (выберите один вариант ответа).

В каком году произошло описываемое в тексте событие:

Задание 2

Назовите прозвище последнего русского самодержца __________

Тест по разделу 6 Россия в условиях войн и революций (1914–1922 гᴦ.)

Блок 1. Задания с выбором одного или нескольких ответов из предложенных вариантов

-

Конечные результаты обучения Сформировать знания о: - микробиологических основах дезинфекции и стерилизации. - методах контроля дезинфекции и стерилизации - принципах обеззараживания объектов окружающей среды дезинфектантами - микробиологических основах... [читать подробенее]

- Методы обучения и преподавания (малые группы, дискуссия,сит.задачи, работа в парах,презентации, кейс-стади и т.д.)

Основные вопросы темы. - понятие об антигенах и антителах, их химической природе, свойства -фагоцитоз, стадии, показатели интенсивности, их значение -серологические реакции, виды, значение в медицине -реакция агглютинации, ингредиенты, механизм, разновидности,... [читать подробенее]

- Кейс № 5

Кейс № 4 Кейс № 3 Ситуація: Учениця не вивчила уроку і зі страхом чекає появи вчительки у класі - адже, судячи з оцінок, її сьогодні повинні запитати. З’являється викладач. На ній нова сукня. Юна учениця бачить - це шанс для неї! Захопленими очима дивиться вона на... [читать подробенее]

- Кейс № 2

Кейс № 1 Кейси Поради до використання ЯК ЗРОБИТИ ВЗАЄМОДІЮ ЕФЕКТИВНОЮ 1. Зорієнтуйтеся у ситуації взаємодії: пристосуйтеся до позиції партнера. 2. Починайте спілкування не з моментів, що розділяють, а зі спільних. 3. Не принижуйте статус співрозмовника. 4. Не...

Война продолжалась полтора года и оказалась бесслав­ной для России . Власть находилась в состоянии оцепенения; никто не мог предположить, что война, которая по всем предварительным предположениям должна была быть непродолжительной, за­тянулась так надолго и оказалась столь неудачной.

Импера­тор Николай II долго не соглашался признать дальневосточный провал, считая, что это лишь временные неудачи и что России надлежит мобилизовать свои усилия для удара по Японии и восстановления престижа армии и страны. Он несомненно хотел мира, но мира почетного, такого, который могла обес­печить только сильная геополитическая позиция, а она была серьезно поколеблена военными неудачами.

К концу весны 1905 г. стало очевидным, что изменение военной ситуации возможно лишь в отдаленном будущем, а в ближайшей пер­спективе надлежит незамедлительно приступить к мирному разрешению возникшего конфликта. К этому вынуждали не только соображения военно-стратегического характера, но, в еще большей степени, осложнения внутренней ситуации в России.

Первые шаги, направленные к заключению мира, были предпри­няты Францией и США еще в 1904 г. Однако они не привели к по­ложительным результатам. Ни Япония, ни Россия тогда не согла­сились на прекращение войны .

Лишь по настойчивому требованию Японии президенту США Теодору Рузвельту удалось в июне 1905 г. выполнить роль посред­ника и уговорить обе стороны приступить к мирным переговорам. Министр ино­странных дел России граф Ламздорф В.Н. начал формировать группу российских представителей, в которую должны были войти известные дипломаты и политики во главе с председателем Комитета министров Витте С.Ю. Когда же 11 июня 1905 г. список попал к императору, он сделал пометку «только не Витте».

Однако желающих войти в состав деле­гации, которая должна была отстаивать и защищать интере­сы проигравшей стороны, было мало. Многие под тем или иным предлогом уклонились от участия, и 29 июня царь подписал указ о назначении Витте С.Ю. , бывшего всегда противником войны с Японией, первым уполномо­ченным. Получив соответствующие инструкции от государя, Витте 6 июля 1905 г. вместе с группой экспертов по дальневосточным делам выехал в США.

Переговоры о мире между Россией и Японией велись в маленьком приморском городке Портсмуте (США). Они начались 27 июля и закончились 23 августа (5 сентября) 1905 г. подписанием мира. Главой русской делегации был назначен Витте, японской — министр иностранных дел Комура .

Ситуация для российской стороны осложнялась не толь­ко военно-стратегическими поражениями на Дальнем Восто­ке, но и отсутствием предварительно выработанных условий возможного соглашения с Японией.

Глава делегации лишь получил указание ни в коем случае не соглашаться ни на какие формы выплаты контрибуции, которую никогда в ис­тории Россия не платила, и не уступать «ни пяди русской земли», хотя к тому времени Япония и оккупировала уже южную часть острова Сахалин. Рассчитывая на поддержку Англии и США, Япония заняла первоначаль­но в Портсмуте жесткую позицию, потребовав в ультиматив­ной форме от России полного ухода из Кореи и Маньчжурии, передачи российского дальневосточного флота, выплаты кон­трибуции и согласия на аннексию Сахалина.

Но союзники Японии — Англия и США, хотя и содействовали японской победе над Россией, не желали, чтобы она широко воспользовалась своей победой и стала един­ственной господствующей державой в Корее, Маньчжурии и Север­ном Китае. В свою очередь Россия упорно и настойчиво отстаивала свои интересы на Дальнем Востоке и не хотела идти на полную капитуляцию.

«Конференция все затягивалась, и дважды члены ее «укладывали и раскладывали чемоданы». Между тем американские церкви и пресса становились все более на сторону России. В печати все чаще стали раздаваться голоса, предостерегавшие от опасности, которая может уг­рожать интересам Америки в Тихом океане при чрезмер­ном усилении Японии…

Под давлением изменившегося общественного мнения, президент счел необходимым по­слать телеграмму микадо о том, что «общественное мне­ние США склонило симпатии на сторону России» и что «если портсмутские переговоры ничем не кончатся, то Япония уже не будет встречать в США того сочувствия и поддержки, которые она встречала ранее». Несомненно, это заявление оказало влияние на ход переговоров». (А.И. Деникин «Путь русского офицера», М., «Современник», 1991 г., с. 163).

Несмотря на огромные поражения, русская армия к моменту заключения мира в количественном отношении превосходила японскую , а японские материальные ресурсы не могли выдержать дальнейшего продолжения войны. Хорошо это понимая, японские государственные деятели постепенно отсту­пились от целого ряда оскорбительных для России требований. Однако переговоры несколько раз были на грани срыва, и только благодаря усилиям главы русской делегации удалось достичь положительного результата.

Русской делегации удалось в итоге добиться почти невоз­можного: удачного завершения трудных переговоров с бла­гоприятным результатом. В этом огромная заслуга Сергея Юльевича Витте. 23 августа стороны заключили соглашение. В соответствии с ним Россия уступала Японии арендные права на территории в Южной Маньчжурии, южную часть острова Сахалин. Линией границы здесь стала 50-я параллель се­верной широты. Договором устанавливалось, что право собственно­сти сохранялось за русскими подданными на всех территориях, пе­редаваемых Японии.

С потерей южной части Сахалина под контролем Японии оказались связи с русски­ми владениями на крайнем северо-востоке страны, расположен­ными на Камчатке и на Чукотке. Россия лишалась свободного выхода в Тихий океан.

Россия признавала Корею сферой японских инте­ресов. С согласия Китая Россия уступала Японии аренду Ляодунского полуострова с Порт-Артуром . Кроме этого, Россия должна была безвозмездно передать Японии желез­ную дорогу между Чанчунем и Порт-Артуром и принадлежавшее этой дороге различное имущество. В договоре подчеркивалось, что Россия и Япония обязуются эксплуатировать железные дороги, принадлежавшие им в Маньчжу­рии, исключительно в коммерческих, промышленных и ни в коем случае не в стратегических целях.

Вместе с тем в дополнение к этой статье говорилось, что Россия и Япония сохраняют за собой право содержать на железных дорогах в Маньчжурии военную охрану из расчета 15 человек солдат на 1 км пути.

Стороны обязались вывести войска из Маньчжурии, не препятствовать свободе море­плавания и торговли. Япония приобрела бесконтрольный рыболовный промысел в российских дальневосточных водах. Россия и Япония взаимно обязывались после установления раз­ницы в расходах на содержание военнопленных оплатить эту раз­ницу друг другу.

Однако правая русская общественность сурово обвиняла Витте за его якобы «преступную уступчивость» и заклей­мила его злой кличкой «граф Полусахалинский». Об­винение совершенно несправедливое, в особенности при­нимая во внимание, что уступка половины Сахалина сде­лана была велением государя, не по настоянию Витте. Он проявил большое искусство и твердость в переговорах и сделал все, что мог, в тогдашних трудных условиях.

Портсмутские договоренности стали несомненным успехом России , ее дипломатии. Они во мно­гом походили на соглашение равноправных партнеров, а не на договор, заключенный после неудачной войны. Таким образом, Портсмутский договор, закрепляя за Японией значительные победы, сохранял и за Россией ряд ее пре­имуществ на Дальнем Востоке.

Раньше враги России действовали против нее в основном территориально-захватнически, не сознавая историософской цели своих действий и не видя себя исполнителями плана сатаны. Таков был и Наполеон, несмотря на свою демоническую гордость.

После 1848 г. новая, финансово-капиталистическая, формация апостасии стала воочию воспринимать православную Россию как главное препятствие своему мировому господству. Ведь после переломной Французской революции (1789), открывшей эпоху уничтожения последних местно-удерживающих (монархических) черт западной государственности, дальнейшая волна аналогичных попыток (1848) была остановлена вмешательством России: сначала в защиту австро-венгерского престола, затем поддержкой монархической Германии (против французов) при ее объединении. Вот в чем был смысл пророческих слов Тютчева, около 20 лет проведшего на дипломатической работе на Западе (в основном в Германии):

"Давно уже в Европе существуют только две действительные силы - революция и Россия. Эти две силы теперь противопоставлены одна другой и, быть может, завтра они вступят в борьбу. Между ними никакие переговоры, никакие трактаты невозможны; существование одной из них равносильно смерти другой! От исхода борьбы, возникшей между ними, величайшей борьбы какой когда-либо мир был свидетелем, зависит на многие века вся политическая и религиозная будущность человечества".

Смысл же этого противостояния: "Россия прежде всего христианская империя; русский народ - христианин не только в силу православия своих убеждений, но еще благодаря чему-то более задушевному, чем убеждения... Революция - прежде всего враг христианства!.. Те видоизменения, которым она последовательно подвергалась, те лозунги, которые она попеременно усваивала, даже ее насилия и преступления были второстепенны и случайны; но одно, что в ней не таково, это именно антихристианское настроение, ее вдохновляющее, и оно-то (нельзя в этом не сознаться) доставило ей это грозное господство над вселенною... Тот, кто этого не понимает, не более как слепец, присутствующий при зрелище, которое мир ему доставляет" ("Россия и революция", 1848).

В этом глубоком и точном видении раскладки мировых сил Тютчев, пусть и иными словами, отождествил Россию с Удерживающим, а революцию с натиском антихристианской "тайны беззакония". "Революция" здесь - любое отвержение воли Божией и замена ее человеческим "многомятежным хотением". Первым таким революционером был сатана (таковым его считал и Бакунин), увлекший в революционную драму соблазненных им людей. Буржуазные демократические революции возвестили уже революционный конец христианской эпохи.

"Можно предполагать, что все эти раздирающие его [Восток] пропаганды (пропаганда католическая, пропаганда революционная и пр. и пр.) друг другу противоположные, но все соединены в одном общем чувстве ненависти к России, примутся за дело с большим рвением, чем когда-либо", - предвидел Тютчев. Можно при виде этого еще сомневаться во всемирном призвании России? "Когда же это призвание могло быть более ясным и очевидным? Можно сказать. Господь начертал его огненными буквами на этом небе, омраченном бурями..." ("Россия и революция").

К этому времени в европейском революционном движении, помимо масонской буржуазно-антимонархической сети лож, образовалось и связанное с ними коммунистическое течение, ознаменовавшееся "Манифестом коммунистической партии" К. Маркса (1848). Если масонство предназначалось для разложения и космополитизации верхов общества, то этот новый инструмент "тайны беззакония" имел целью разложение низов для их использования в качестве массовой армии разрушения старого порядка. Оба инструмента имели интернациональный характер, соответствующие связи и финансирование, о чем видный британский политик Б. Дизраэли писал как о "союзе искусных накопителей богатств с коммунистами" для разрушения христианского монархического мира ("Конигсби", 1844). Бывший революционер Тихомиров покаянно признавал, что, "воображая делать все по-своему", его революционный круг действовал "словно пешки... в виду достижения цели не нашей, а какой-то нам неизвестной... Я уже давно не мог отрешиться от какой-то всесильной руки, нами двигающей..." ("Воспоминания Льва Тихомирова", 1921).

И революционные вожди тоже прекрасно понимали удерживающую роль России: "Ни одна революция в Европе и во всем мире не сможет достичь окончательной победы, пока существует теперешнее русское государство" - писал Энгельс ("К. Маркс и революционное движение в России", М., 1933).

Однако западные монархи не хотели этого сознавать, будучи сами частью апостасии и защищая в ней лишь свои троны путем компромисса с нею, - иначе бы они не обрекли на крах предложенную русским Царем идею "Священного союза" (1815) для защиты христианско-монархической государственности, справедливости и мира. С начала XIX в. и сама Россия все более активно проявляет себя в мировой политике как бескорыстная, высоконравственная Империя. Но несмотря на то, что она неоднократно оказывала помощь европейским монархам в их борьбе с революцией, "Священный союз" распался из-за эгоистичной политики западных держав, которая привела их даже к военному союзу с мусульманской Турцией в Крымской войне против России (1853-1856).

В этой войне ровно через 400 лет после сокрушения православной Византии возникла еще одна символическая военная коалиция западных "христиан" с мусульманами против Православия, - чтобы остановить нараставшее русское влияние на Святой земле и заступничество за христиан, находившихся под турецкой оккупацией; поэтому и Ватикан пошел на союз с магометанством против России. И во время русско-турецкой войны 1877-1878 гг., когда русская армия, разбив турок, подошла к Константинополю, Запад не позволил России осуществить давнюю цель - водрузить крест на Св. Софии... Все жертвенные шаги России по облегчению участи 12 миллионов порабощенных восточных христиан в Османской империи встречали на Западе дружный отпор, для самооправдания же Европа чернила русских в духе маркиза де Кюстина...

Эта ненависть к России, впрочем, имела уже и важную внутриполитическую причину. Нечто промыслительное видится в том, что именно в Российской империи - самой христианской части мира - с конца XVIII в. (после разделов Польши) оказалась основная часть самого антихристианского народа, как бы для решающего столкновения двух замыслов. Бога и сатаны. При этом еврейство, с одной стороны, захватило в России финансы и печать, и с другой - поставляло кадры для всех революционных организаций и финансировало их.

Революционеры находили в России удобную почву для своей пропаганды прежде всего из-за нерешенной проблемы нового сочетания свободы и служения в изменившемся российском обществе XIX в. Решение можно было искать в новой сословно-корпоративной структуре с четким и справедливым распределением обязанностей, в восстановлении "симфонии" и воссоздании традиции Земских Соборов (вместо партийной Думы). Однако для российской интеллигенции обычной стала оценка России западными мерками с требованиями демократических реформ, чем было заражено и земское движение местного самоуправления. Все преобразования Александра II, включая давно назревшее раскрепощение крестьян, рассматривались общественностью в русле общей секулярной "эмансипации". (Показательно, что и в столь важной Крымской войне главнокомандующий русской армией князь А.С. Меншиков с пренебрежением отнесся к привезенным в Крым чудотворным иконам Божией Матери, отвергнув Ее помощь...)

Александра II убили 1 марта 1881 г. - в тот самый день, когда он собирался подписать либеральную конституцию. Но эту символику можно толковать по разному... К чему привела бы эта конституция, мы знаем из аналогичного развития в начале XX в. Во всяком случае, этот очередной шок остановил либеральные реформы и дал России четверть века международного величия и устойчивости. Два последних выдающихся Государя задержали революцию, однако даже они видели все меньше творческих сил, пригодных для проведения долгосрочных оздоровительных реформ, которые, по сути, должны были заключаться в восстановлении идеологии удерживающего Третьего Рима. К сожалению, в ведущем слое страны это мало кто четко понимал...

Показательно, что крупнейшие российские историки XIX в. (Карамзин, С.М. Соловьев) в своих фундаментальных трудах осмысляют русскую историю и свою эпоху не с духовной точки зрения Третьего Рима, а скорее с западнической. Наиболее известный философ B.C. Соловьев не любил Византию, трактовал понятие Третьего Рима как гордыню и выводил отсюда необходимость воссоединения с католиками. И даже профессор Московской духовной академии А.Д. Беляев в своем двухтомнике "О безбожии и антихристе" (Сергиев Посад, 1898), писал: "В старину иные русские Москву и Россию называли третьим Римом; но это название не привилось. В настоящее время никто из ученых не употребляет этого названия, а народу оно даже совсем неизвестно. Да и действительно, что общего у православной России с Римом?.." (с. 508).

В России, однако, нарастание апостасийных сил - декабристы, либералы-западники, марксисты - было не единственным процессом. Россия как бы раздвоилась, и наперегонки с апостасией верхов, после западнического XVIII в. с сильно поврежденной русскостью верховной власти, в XIX столетии обозначилась и противоположная тенденция: русская православная почва постепенно пропитывала собою верхи - вплоть до двух последних истинно православных Государей, чьи царствования вполне соответствовали симфонии с Церковью. Возникает правая русская общественность, которая констатирует плачевный духовный результат петровских реформ и предчувствует обрыв, к которому толкало Россию западничество.

Наше славянофильство XIX в. было лишь внешне схоже с западными романтиками, ибо в отличие от их туманного мистицизма стремилось к православной традиции. Да и называть их "славянофилами" - неточно, ибо их интересовал прежде всего вопрос: что такое Россия? Они переломили западническое подражательство петербургского периода и заложили фундамент для возрождения всей последующей русской идеологии. Однако в борьбе с западниками у большинства тогдашних славянофилов не было четкого понятия об удерживающем призвании российской монархии. Они видели особую роль России в слишком оптимистичном ходе истории и даже надеялись спасти Европу, чувствуя себя ее древней частью ("страна святых чудес"...), - хотя Европа уже давно не хотела быть "святой" и требовала того же от России.

Осознав это, правая русская мысль после Крымской войны стремится изолироваться от Европы и ее геополитического вызова - это было логическим развитием славянофильства. Н.Я. Данилевский в книге "Россия и Европа" (1869) верно отражает картину русско-европейских противоречий, ставит верную цель - строить свой славянский мир; однако примененная им к нациям натуралистическая аналогия не достаточна для понимания цели мирового развития и идущей в мире духовной борьбы, от которой не укрыться в свою изолированную цивилизацию. России в этой борьбе неизбежно предстояло принять вызов Запада, ибо ей была уготована всемирная удерживающая роль, которая даже в рецептах по "подмораживанию" (К.Н. Леонтьев, К.П. Победоносцев) не всегда осознавалась в должном масштабе.

Правда, в 1860-е гг. происходит первая (!) публикация писем старца Филофея; этому способствует длящийся русско-турецкий конфликт из-за судьбы порабощенных христиан. Соответственно публицистами обсуждается миссия Третьего Рима по отношению ко Второму, - но лишь в политическом аспекте: "Константинополь должен быть наш!". Удерживающее эсхатологическое значение Третьего (и последнего) Рима недостаточно осмыслено ни у Достоевского, ни у В.О. Ключевского, ни у М.Н. Каткова, ни даже в глубокой монографии "Монархическая государственность" (1905) Тихомирова (лишь позже он затронет эти темы)...

Разумеется, удерживающую идею России можно было выражать и иными словами, что мы видим в статьях и стихотворениях гениального Тютчева. Разные ее стороны ощущают Данилевский (особость славянского "культурно-исторического типа"), Достоевский ("русская всечеловечность", нарастание конфликта с западной культурой, грядущие "бесы"), Леонтьев (социально-культурный аспект византийский преемственности на фоне разрушительного эгалитарного всесмешения на Западе), Тихомиров (давший первое детальное обоснование самодержавия как истинной власти). Всех их господствующее либеральное мнение зачислило в "реакционеры", и они были ими - в смысле здоровой реакции на западничество и революционный нигилизм.

И, конечно, кто никогда не забывал об удерживающем призвании русского самодержавия, - так это наши православные подвижники: прп. Серафим Саровский, святители Игнатий Брянчанинов и Феофан Затворник, оптинские старцы, св. о. Иоанн Кронштадтский, новомученик прот. Иоанн Восторгов... Их мудрые голоса тонули в море политических страстей и идей противоположной направленности. Но Истина не переставала быть таковой от того, что ее сознавали лишь немногие: она неумолимо действовала сама по себе - и уже все ближе к упомянутому "закону смерти"...

Приведем слова святителя Феофана Затворника о том, что надо "под Римским царством разуметь царскую власть вообще... царская власть, имея в своих руках способы удерживать движения народные и держась сама христианских начал, не попустит народу уклониться от них, будет его сдерживать. Как антихрист главным делом своим будет иметь отвлечь всех от Христа, то и не явится, пока будет в силе царская власть. Она не даст ему развернуться, будет мешать ему действовать в своем духе. Вот это и есть удерживающее. Когда же царская власть падет и народы всюду заведут самоуправство (республики, демократии), тогда антихристу действовать будет просторно... Некому будет сказать вето властное" ("Беседовательное толкование Второго Послания к Солунянам Епископа Феофана", М., 1873, с. 71).

Спровоцированная "мировой закулисой" русско-японская война 1904-1905 гг. и привязанная к ней первая революция открывают XX в. как первая попытка устранения Удерживающего. Но революционные структуры в России были еще слабыми, народ оказал им стихийное сопротивление ("черносотенство"), да и в далекой войне местного значения эта цель закулисы была недостижима.

Понадобилась Мировая война, знаменующая эпоху установления "Нового мирового порядка". В этой войне "мировой закулисе" путем длительной пропагандной, дипломатической и финансово-экономической подготовки удалось столкнуть и привести к крушению, с одной стороны, две последние наиболее консервативные европейские монархии (Германию, Австро-Венгрию) и, с другой стороны, Россию. Тем самым последние местно-удерживающие остатки западной монархической государственности (наследники "Священной Римской империи германской нации"), впавшие в националистическую гордыню, были спровоцированы "мировой закулисой" на устранение всемирного православного Удерживающего.

Русское царство было повержено совместными усилиями и его военных противников (включая опять-таки мусульманскую Турцию), и его лицемерных "союзников" по Антанте, руководимых международным еврейством, которое внутри внешней войны (она все-таки не грозила огромной России поражением) развязало главную - внутреннюю войну против Удерживающего, организуя революционеров и сепаратистов всех мастей. Объединенная масонами мощь этих сил была уникальна в истории по неограниченности финансовых средств и вседозволенности (план Гельфанда-Парвуса): клевета, дезинформация, подкуп, игра на разнузданных инстинктах масс, провокации, вооруженный террор против лучших деятелей...

Защитники православной монархии не могли себе позволить столь циничный арсенал средств для ответных действий. Во всей Европе консерваторы в свое время оказались не способны противостоять новым, демократическим течениям. Ибо консерватизм состоит в обладании и защите традиционных нравственных ценностей, а не в разработке "адекватных" методов противостояния силам откровенно безнравственным, агрессивно-разрушительным.

В других работах (см. раздел I данного сборника) мы уже рассмотрели действия враждебных сил. Сейчас повторим, что никто в нашей катастрофе не виноват больше нас самих. Ведущий слой российского общества (дворянство, интеллигенция, высшее чиновничество, да и большинство церковных властей) согрешил, поддавшись апостасийным процессам или не рассмотрев эту опасность. Это было следствием утраты в самой России знания о своем предназначении в мире и о сути православного самодержавия, что выразилось уже в 1905 г. в требовании демократической конституции, - на что Государь пойти не мог: это противоречило его ответственности как Помазанника Божия. Преодоление этого греха остается главной задачей русского народа, если мы хотим возродить Россию. И если нам еще оставлено время для этого, то прежде всего надо вынести уроки из случившейся катастрофы.