Вильгельм Вундт (1832 - 1920) - немецкий философ и психолог, один из основателей экспериментальной психологии. В 1879 г. он организовал при Лейпцигском университете первую в мире лабораторию экспериментальной психологии, ставшую важнейшим международным научным центром и единственной в своем роде школой экспериментальной психологии для исследователей из многих стран Европы и Америки. Однако главным делом своей жизни Вундт считал создание так называемой `Volkerpsychologie` - `психологии народов`, описательной и исторической психологии высших психических процессов, методом которой является анализ проявлений человеческого духа в формах культуры (в языке, религии, обычаях, мифах). Написанная им десятитомная `Психология народов` (1900-1920) оказала огромное влияние на мировую науку. Предлагаемая книга, впервые изданная в 1911 году, задумывалась автором как введение в изучение этого труда.
Вильгельм Вундт
Предисловие автора.
Первая из четырех статей, соединенных в одно целое в этом сборнике, представляет собой в несколько измененной форме вышедшую в 1886 г. программу, в которой я пытался дать отчет о задачах психологии народов, разрабатываемой по набросанному здесь плану. Она была напечатана в четвертом томе издаваемого мною журнала "Philosophische Studien" и перепечатывается в этом сборнике с некоторыми дополнениями и с заключительным отделом, служащим переходом к следующим докладам. Вторая и третья статьи представляют собой расширенную переработку критических возражений, из которых одно было напечатано в приложении к мюнхенской "Allgemeine Zeitung" за 1907 год, № 40, другое незадолго перед тем в "Indogermanische Forschungen", том 28. Обе работы имеют целью подвести под общие психологические точки зрения затронутые в этих возражениях вопросы, в особенности же разъясненный в третьей статье спор между индивидуалистической и коллективистической теориями общества. Четвертую статью, пожалуй, можно назвать апологией немецкой психологии против столь превозносимого в настоящее время в богословских кругах американско-английского прагматизма. Все четыре статьи, вместе взятые, имеют целью осветить общее отношение психологии народов к историческим наукам о духе путем анализа некоторых проблем языковедения и философии религии, являющихся в то же время основными проблемами психологии народов.
В. Вундт
Предисловие переводчика.
В 1900 г. Вундт выпустил в свет первую часть своего капитального труда, Völkerpsychologie, - двухтомную психологию языка. Труд этот оказал большое влияние на языковедов и вызвал к жизни целую литературу, посвященную критике воззрений Вундта или дальнейшему их развитию. Такой выдающийся лингвист, как профессор Ф. Зелинский, говорит в своем критическом реферате этого произведения ("В. Вундт и психология языка", Вопросы фил. и псих., кн. 61 и 62), что в лице Вундта экспериментальная, прочная и богатая надеждами, психологическая система впервые пошла навстречу лингвистике. "При изучении этого труда читатель проникается и уважением и прямо благоговением к автору: здесь, чувствуется ему, достигнут предел человеческой энергии в области научного труда... С последнего достигнутого Вундтом пункта мне открылся новый горизонт понимания лингвистических явлений". Основная задача этого венчающего систему Вундта произведения - проложить путь к созданию психологии народов, служащей продолжением и дополнением индивидуальной психологии. Психология народов, как понимали ее Лацарус и Штейнталь, обоснователи этой новой научной отрасли, не выдерживает критики, так как основой ее служит несоединимое с понятием "души народа" субстанциальное учение о природе души. Знаменитый лингвист Герман Пауль справедливо возражал Лацарусу и Штейнталю, говоря, что все психические процессы совершаются исключительно в душе индивидуальной. Ни "национальный дух" (Volksgeist или Volksseele), - понятие, зародившееся в недрах романтики,- ни его элементы не имеют, следовательно, конкретного бытия. "Устраним поэтому все абстракции"! Но тогда уничтожается и самая психология народов. С последним выводом Вундт не согласен. По его мнению, Герман Пауль сам недалеко ушел от гербартианства: понятие души и у него неразрывно связано с представлением о некотором субстанциальном единстве, об особом субстрате душевных явлений. Так как в психологии народов нет подобного субстрата, то "душа народа" и объявляется абстракцией, мифом. Но для эмпирической психологии душа - не что иное, как непосредственно данная связь психологических явлений. Лишь в таком эмпирическом значении и может психология народов пользоваться понятием "души" и с этой точки зрения понятие "национального духа" имеет столь же реальное значение, как и душа индивидуальная. Следовательно, только на почве отстаиваемого Вундтом актуального , а не субстанциального понимания природы души возможно обоснование психологии народов. Благодаря учению об актуальности души никто уже в настоящее время не станет понимать "национальный дух" наподобие подсознательной души или сверхдуши, в смысле бестелесной, независимо от индивидуумов пребывающей сущности.
Психология народов должна обнимать те психические явления, которые представляют собою продукты совместного существования и взаимодействия людей. Она не может, следовательно, захватывать те области, в которых сказывается преобладающее влияние личностей, например, литературу. Исключая подобные области, находим, что объектом психологии народов будут служить язык , мифы (с зачатками религии) и обычаи (с зачатками морали). На почве такого понимания задач психологии народов Вундту удалось соединить в органическое целое и статьи, входящие в состав предлагаемого читателям сборника "Проблемы психологии народов", несмотря на то, что они написаны в разное время и по разным поводам. Первая статья отстаивает право психологии народов на существование и выясняет её задачи и методы. Вторая трактует о древней труднейшей проблеме возникновения языка, Fuўsei или Jeўsei возник он. Третья статья обсуждает ту же альтернативу, распространяя ее на все области общественной жизни: исходит ли духовная культура в её первобытных зачатках, равно как и дальнейшая эволюция её продуктов, из единого центра, может быть, даже от единого индивидуума, или же она обусловлена совместною жизнью человечества? Вопрос этот освещается с помощью конкретных, преимущественно опять-таки из анализа языка почерпнутых примеров. Наконец, последняя статья представляет собою апологию психологии народов против прагматизма Джемса и родственных ему течений в немецкой теологии. Психология народов, в противоположность индивидуализму прагматической философии религии, пытается, опираясь на этнологию и сравнительное изучение религий, выяснить общие условия тех или иных форм веры и культа. Оригинальна и интересна у Вундта критика "Многообразия религиозного опыта" Джемса.
"Проблемы психологии народов" могут, поэтому служить отличным введением в изучение трудного и объемистого основного труда Вундта по психологии языка, и дают читателю возможность впервые ориентироваться в трудных и спорных вопросах новой и интереснейшей - в силу связи со многими другими дисциплинами, особенно лингвистикой - отрасли психологии.
Н. Самсонов
I. Задачи и методы психологии народов.
1. Задача психологии народов.
Вполне понятно, что новые области знания или - если новой области в строгом смысле слова еще нет - новые формы научного исследования некоторое время должны бороться за свое существование; до известной степени это, может быть, даже полезно: таким образом вновь возникающая дисциплина получает могущественнейший толчок к тому, чтобы обеспечить свое положение приобретениями в области фактов и точнее уяснить себе свои задачи путем разграничения с близкими к ней областями знания, причем она умеряет слишком далеко идущие притязания и точнее отграничивает притязания правомерные.
Так, на протяжении девятнадцатого столетия, мы наблюдали отделение сравнительной анатомии от зоологии, языковедения от филологии, антропологии от анатомическо-физиологических наук и от этнологии. Но и эти, уже признанные в настоящее время, области не везде вылились в законченную форму. Так, в изложении сравнительной анатомии по большей части все еще придерживаются методов зоологической системы. Как ни несомненным кажется объект исследования в языковедении, однако, лингвисты далеко не единодушны во мнениях об отношении его к другим объектам исторического исследования. Наконец, антропология лишь с недавнего времени признала своей специфической областью естественную историю человека и неразрывно связанную с ней историю первобытного человека. Во всяком случае, все эти области знания располагают уже в настоящее время относительно обеспеченным достоянием. Если мнения относительно их значения и задачи еще могут колебаться, - зато едва ли уже возможно сомнение в их праве на существование и относительной самостоятельности.
Федеральное агентство по образованию Российской Федерации
Государственное образовательное учреждение
высшего профессионального образования
Белгородский государственный университет
Кафедра второго иностранного языка
Курсовая работа
тема: Психология народов Вильгельма Вундта
Белгород – 2010
Введение
В 1900 г. Вундт выпустил первую часть своего труда – двухтомную психологию языка. Этот труд сильно повлиял на языковедов, которые критиковали идеи Вундта. Некоторые лингвисты говорили, что благодаря Вундту психологическая система начала соприкасаться с лингвистикой.
Основной задачей труда В.Вундта считается создание системы психологии народов, которая продолжит и дополнит индивидуальную психологию. Лацарус и Штейнталь утверждали, что психология народов не выдерживает критики, потому что она неделима с понятием о природе души. А лингвист Герман Пауль говорил, что все психические процессы происходят только в душе у каждого человека.
Психология народов включает в себя психические явления, представляющие продукты совместного существования и взаимодействия людей. Она не может захватывать такие области как, например, литературу, так как в них сказывается преобладающее влияние личностей. Следовательно, объектом психологии народов являются язык, мифы и обычаи.
Психология народов, пытается, опираясь на этнологию и сравнительное изучение религий, выяснить общие условия тех или иных форм веры и культа.
"Психология народов" может служить отличным введением в изучение основного труда Вундта по психологии языка, а также дает возможность читателю впервые ориентироваться в трудных и спорных вопросах новой и интереснейшей отрасли психологии.
Вундт выделял в науке о «национальном духе» две дисциплины: «историческую психологию народов» и «психологическую этнологию». Первая является объяснительной дисциплиной, а вторая - описательной.
Актуальность данной работы заключается в том, чтобы донести всю важность работ и достижений Вильгельма Вундта, а также психологии народов.
Объектом исследования является психология народов.
Предметом исследования является проблемы психологии народов.
Цель данной работы заключается в выявлении такого явления как психология народов, оценки общего отношения психологии народов к историческим наукам путем анализа некоторых проблем языковедения и философии религии.
Для реализации поставленной цели необходимо решить ряд задач:
1) исследовать происхождение психологии народов;
2) изучить задачи психологии народов;
3) определить главные области психологии народов.
1. Происхождение психологии народов
Романтизм выступает против индивидуализма предшествующей эпохи и проводит мысль, что народ, порождающий язык, нравы и право, сам представляет собою личность. В то же время в этом кроется основа понятия "национального духа", который у Гегеля и у представителей исторической школы права служит дополнением и завершением традиционного понятия индивидуальной души. В особенности Гегель употреблял в применении к человеческому обществу общее слово "дух", которое заставляет нас отвлечься мысленно от телесной основы душевной жизни. При этом он не думал, что материальные условия в данном случае совершенно отсутствуют. Он ясно высказывается в том смысле, что общество составляется из индивидуумов, а национальный дух - из отдельных душ. Но чем больший круг охватывает духовная жизнь, тем более её идеальное содержание возвышается по своей ценности и непреходящему значению над неизбежным материальным субстратом жизненных процессов.
Следовательно, общий национальный дух противополагается отдельным душам не в смысле качественного различия, но в смысле измененного предиката ценности; равным образом и представители исторической школы права пользуются этим термином в том же значении. При этом в понимании государства они все еще оставались замкнутыми в рамках старой теории договора, так что идея национального духа оставалась у них погруженною в мистический полумрак. Тем более что как раз право, в силу того выдающегося значения, которое имеет отдельная личность для точного определения юридических понятий, легко вело к слишком тесному сближению того индивидуума высшей степени, которого считали носителем национального духа, с действительным индивидуумом. Эта неопределенность понятия повлияла и на зачатки новой психологии народов. В обосновании этой новой дисциплины Штейнталь исходил из философии Гегеля и сродных с нею идей Вильгельма Гумбольдта. Когда он впоследствии сошелся с гербартианцем Лацарусом, то счел нужным подчиниться в своих суждениях своему более сведущему в философии коллеге. Таким образом, и случилось, что мысль Гегеля о национальном духе была облечена в одеяния совершенно неподходящей к ней философии.
Для создания действительно оправдывающей возлагаемые на нее надежды психологии народов необходимо было претворить гегельянскую диалектику понятий в эмпирическую психологию актуальных душевных процессов. Гербартианская же атомистика души и "национальный дух" Гегеля относились друг к другу, как вода и огонь. Индивидуальная субстанция души в её косной замкнутости оставляла место лишь для индивидуальной психологии. Понятие о ней могло быть перенесено на общество разве лишь с помощью сомнительной аналогии. Подобно тому, как в своей механике представлений Гербарт выводит душевную жизнь из игры воображаемых представлений, так по этому образу, можно было мыслить отдельных членов общества, как нечто аналогичное представлениям в индивидуальном сознании.
В смысле этой сомнительной аналогии можно было говорить о "душе народа" - аналогия, разумеется, столь же бессодержательная и внешняя, как и аналогия представлений с членами человеческого общества. Таким образом, и более глубокое основание безрезультатности психологии народов в её первоначальном виде можно усматривать в этом соединении непримиримых друг с другом предпосылок. А так как Лацарус в сущности никогда не шел дальше невыполненной пока программы будущей науки, то и Штейнталь - как ученый, несравненно более значительный и влиятельный, чем Лацарус, - оставался всегда в границах индивидуально-психологических исследований, с которыми его занятия в области языковедения и мифологии не имеют никакой связи. Герману Паулю принадлежит заслуга выяснения внутренней невозможности соединения Гербартовой механики души с имеющей свои корни в романтизме идеей национального духа, следовательно, и безрезультатности оперирующей с таким сочетанием психологии народов. Будучи сам сторонником гербартианской психологии, вооруженный в то же время основательным знакомством с историей языка, Пауль, более, чем кто-либо другой, был способен заметить несоединимость принятой Лацарусом и Штейнталем психологической точки зрения с программою будущей психологии народов. Поэтому критика их программы была вполне подходящим в свое время введением для вышедшего в 1880 г. первого издания "Prinzipien der Sprachgeschichte" Пауля. Но Пауль удержал этот взгляд без изменений во всех последующих изданиях своего произведения. Несколько вновь прибавленных примечаний прямо подтверждают, что автор продолжает стоять на той же точке зрения, которой он придерживался и тридцать лет тому назад. Конечно, он имеет на то полное право. Однако мне кажется, что Пауль погрешает при этом в двояком отношении: во-первых, современная психология в его глазах все еще тождественна с психологией народов в духе Лацаруса и Штейнталя: во-вторых, по его мнению, психология Гербарта, в существенных чертах, все еще является последним словом в психологии вообще. Я отрицаю и то и другое. Не только я лично защищаю новейшую психологию народов: она представлена в целом ряде этнологических и филологических работ, обращающих внимание на психологическую сторону проблем. Но эта психология народов не будет уже тождественна с этнопсихологией Лацаруса-Штейнталя; а Гербартова механика представлений принадлежит прошлому. Она - только интересная страница в истории развития новой психологии. Но стоять на точке зрения её предпосылок для объяснения фактов душевной жизни в настоящее время столь же недопустимо, как и отрицать психологические проблемы только потому, что они не согласуются с этими предпосылками. И не только психология народов и общая психология стали в настоящее время иными, чем были в то время, когда Герман Пауль впервые высказывал свои мысли о невозможности психологии народов: - многое с тех пор изменилось и в филологии. "Wörter und Sachen" - таково знаменательное заглавие одного нового журнала, девиз которого - исследование прошлого, распространяющееся на все стороны культуры. Таким образом, как мне кажется, всюду начинает постепенно проникать убеждение, что языковед должен трактовать язык не как изолированное от человеческого общества проявление жизни; наоборот, предположения о развитии форм речи должны до известной степени согласоваться с нашими воззрениями о происхождении и развитии самого человека, о происхождении форм общественной жизни, о зачатках обычаев и права. Никто в настоящее время не станет уже понимать "национальный дух" наподобие подсознательной души или сверхдуши современных психологов-мистиков - в смысле бестелесной, независимо от индивидуумов пребывающей сущности, как полагали в свое время основатели исторической школы права. Даже рационализация этого понятия на диалектической канве Гегелем стала для нас неприемлемой. Но послужившая основой для этого понятия национального духа мысль, что язык - не изолированное явление, что язык, обычаи и право представляют собой неразрывно связанные друг с другом проявления совместной жизни людей, - эта мысль и в настоящее время остается такой же истинною, как в то время, когда Яков Гримм сделал ее путеводной звездой своих всю область прошлого германского народа охватывающих работ. Кто утверждает, что общий язык возник путем слияния известного числа индивидуальных языков, тот волей-неволей должен также вернуться к фикциям прежнего рационализма о уединенно живущем первобытном человеке, который путем договора с ближними создал правовой порядок и осознал государство.
Федеральное агентство по образованию Российской Федерации
Государственное образовательное учреждение
высшего профессионального образования
Белгородский государственный университет
Кафедра второго иностранного языка
Курсовая работа
тема: Психология народов Вильгельма Вундта
Белгород – 2010
Введение
В 1900 г. Вундт выпустил первую часть своего труда – двухтомную психологию языка. Этот труд сильно повлиял на языковедов, которые критиковали идеи Вундта. Некоторые лингвисты говорили, что благодаря Вундту психологическая система начала соприкасаться с лингвистикой.
Основной задачей труда В.Вундта считается создание системы психологии народов, которая продолжит и дополнит индивидуальную психологию. Лацарус и Штейнталь утверждали, что психология народов не выдерживает критики, потому что она неделима с понятием о природе души. А лингвист Герман Пауль говорил, что все психические процессы происходят только в душе у каждого человека.
Психология народов включает в себя психические явления, представляющие продукты совместного существования и взаимодействия людей. Она не может захватывать такие области как, например, литературу, так как в них сказывается преобладающее влияние личностей. Следовательно, объектом психологии народов являются язык, мифы и обычаи.
Психология народов, пытается, опираясь на этнологию и сравнительное изучение религий, выяснить общие условия тех или иных форм веры и культа.
"Психология народов" может служить отличным введением в изучение основного труда Вундта по психологии языка, а также дает возможность читателю впервые ориентироваться в трудных и спорных вопросах новой и интереснейшей отрасли психологии.
Вундт выделял в науке о «национальном духе» две дисциплины: «историческую психологию народов» и «психологическую этнологию». Первая является объяснительной дисциплиной, а вторая - описательной.
Актуальность данной работы заключается в том, чтобы донести всю важность работ и достижений Вильгельма Вундта, а также психологии народов.
Объектом исследования является психология народов.
Предметом исследования является проблемы психологии народов.
Цель данной работы заключается в выявлении такого явления как психология народов, оценки общего отношения психологии народов к историческим наукам путем анализа некоторых проблем языковедения и философии религии.
Для реализации поставленной цели необходимо решить ряд задач:
1) исследовать происхождение психологии народов;
2) изучить задачи психологии народов;
3) определить главные области психологии народов.
1. Происхождение психологии народов
Романтизм выступает против индивидуализма предшествующей эпохи и проводит мысль, что народ, порождающий язык, нравы и право, сам представляет собою личность. В то же время в этом кроется основа понятия "национального духа", который у Гегеля и у представителей исторической школы права служит дополнением и завершением традиционного понятия индивидуальной души. В особенности Гегель употреблял в применении к человеческому обществу общее слово "дух", которое заставляет нас отвлечься мысленно от телесной основы душевной жизни. При этом он не думал, что материальные условия в данном случае совершенно отсутствуют. Он ясно высказывается в том смысле, что общество составляется из индивидуумов, а национальный дух - из отдельных душ. Но чем больший круг охватывает духовная жизнь, тем более её идеальное содержание возвышается по своей ценности и непреходящему значению над неизбежным материальным субстратом жизненных процессов.
Следовательно, общий национальный дух противополагается отдельным душам не в смысле качественного различия, но в смысле измененного предиката ценности; равным образом и представители исторической школы права пользуются этим термином в том же значении. При этом в понимании государства они все еще оставались замкнутыми в рамках старой теории договора, так что идея национального духа оставалась у них погруженною в мистический полумрак. Тем более что как раз право, в силу того выдающегося значения, которое имеет отдельная личность для точного определения юридических понятий, легко вело к слишком тесному сближению того индивидуума высшей степени, которого считали носителем национального духа, с действительным индивидуумом. Эта неопределенность понятия повлияла и на зачатки новой психологии народов. В обосновании этой новой дисциплины Штейнталь исходил из философии Гегеля и сродных с нею идей Вильгельма Гумбольдта. Когда он впоследствии сошелся с гербартианцем Лацарусом, то счел нужным подчиниться в своих суждениях своему более сведущему в философии коллеге. Таким образом, и случилось, что мысль Гегеля о национальном духе была облечена в одеяния совершенно неподходящей к ней философии.
Для создания действительно оправдывающей возлагаемые на нее надежды психологии народов необходимо было претворить гегельянскую диалектику понятий в эмпирическую психологию актуальных душевных процессов. Гербартианская же атомистика души и "национальный дух" Гегеля относились друг к другу, как вода и огонь. Индивидуальная субстанция души в её косной замкнутости оставляла место лишь для индивидуальной психологии. Понятие о ней могло быть перенесено на общество разве лишь с помощью сомнительной аналогии. Подобно тому, как в своей механике представлений Гербарт выводит душевную жизнь из игры воображаемых представлений, так по этому образу, можно было мыслить отдельных членов общества, как нечто аналогичное представлениям в индивидуальном сознании.
В смысле этой сомнительной аналогии можно было говорить о "душе народа" - аналогия, разумеется, столь же бессодержательная и внешняя, как и аналогия представлений с членами человеческого общества. Таким образом, и более глубокое основание безрезультатности психологии народов в её первоначальном виде можно усматривать в этом соединении непримиримых друг с другом предпосылок. А так как Лацарус в сущности никогда не шел дальше невыполненной пока программы будущей науки, то и Штейнталь - как ученый, несравненно более значительный и влиятельный, чем Лацарус, - оставался всегда в границах индивидуально-психологических исследований, с которыми его занятия в области языковедения и мифологии не имеют никакой связи. Герману Паулю принадлежит заслуга выяснения внутренней невозможности соединения Гербартовой механики души с имеющей свои корни в романтизме идеей национального духа, следовательно, и безрезультатности оперирующей с таким сочетанием психологии народов. Будучи сам сторонником гербартианской психологии, вооруженный в то же время основательным знакомством с историей языка, Пауль, более, чем кто-либо другой, был способен заметить несоединимость принятой Лацарусом и Штейнталем психологической точки зрения с программою будущей психологии народов. Поэтому критика их программы была вполне подходящим в свое время введением для вышедшего в 1880 г. первого издания "Prinzipien der Sprachgeschichte" Пауля. Но Пауль удержал этот взгляд без изменений во всех последующих изданиях своего произведения. Несколько вновь прибавленных примечаний прямо подтверждают, что автор продолжает стоять на той же точке зрения, которой он придерживался и тридцать лет тому назад. Конечно, он имеет на то полное право. Однако мне кажется, что Пауль погрешает при этом в двояком отношении: во-первых, современная психология в его глазах все еще тождественна с психологией народов в духе Лацаруса и Штейнталя: во-вторых, по его мнению, психология Гербарта, в существенных чертах, все еще является последним словом в психологии вообще. Я отрицаю и то и другое. Не только я лично защищаю новейшую психологию народов: она представлена в целом ряде этнологических и филологических работ, обращающих внимание на психологическую сторону проблем. Но эта психология народов не будет уже тождественна с этнопсихологией Лацаруса-Штейнталя; а Гербартова механика представлений принадлежит прошлому. Она - только интересная страница в истории развития новой психологии. Но стоять на точке зрения её предпосылок для объяснения фактов душевной жизни в настоящее время столь же недопустимо, как и отрицать психологические проблемы только потому, что они не согласуются с этими предпосылками. И не только психология народов и общая психология стали в настоящее время иными, чем были в то время, когда Герман Пауль впервые высказывал свои мысли о невозможности психологии народов: - многое с тех пор изменилось и в филологии. "Wörter und Sachen" - таково знаменательное заглавие одного нового журнала, девиз которого - исследование прошлого, распространяющееся на все стороны культуры. Таким образом, как мне кажется, всюду начинает постепенно проникать убеждение, что языковед должен трактовать язык не как изолированное от человеческого общества проявление жизни; наоборот, предположения о развитии форм речи должны до известной степени согласоваться с нашими воззрениями о происхождении и развитии самого человека, о происхождении форм общественной жизни, о зачатках обычаев и права. Никто в настоящее время не станет уже понимать "национальный дух" наподобие подсознательной души или сверхдуши современных психологов-мистиков - в смысле бестелесной, независимо от индивидуумов пребывающей сущности, как полагали в свое время основатели исторической школы права. Даже рационализация этого понятия на диалектической канве Гегелем стала для нас неприемлемой. Но послужившая основой для этого понятия национального духа мысль, что язык - не изолированное явление, что язык, обычаи и право представляют собой неразрывно связанные друг с другом проявления совместной жизни людей, - эта мысль и в настоящее время остается такой же истинною, как в то время, когда Яков Гримм сделал ее путеводной звездой своих всю область прошлого германского народа охватывающих работ. Кто утверждает, что общий язык возник путем слияния известного числа индивидуальных языков, тот волей-неволей должен также вернуться к фикциям прежнего рационализма о уединенно живущем первобытном человеке, который путем договора с ближними создал правовой порядок и осознал государство.
Индивидуалистическая теория общества Фомы Гоббса не устрашилась этого вывода. В вопросе о происхождении языка она имела дело с задачей, которую в те времена вообще можно было решить лишь с помощью произвольных конструкций. Однако в настоящее время условия работы, в значительной степени благодаря развитию филологии, существенно изменились. Разве лишь один язык, да и то с натяжкою, можно трактовать таким конструктивным способом, так как он является древнейшим и наименее доступным для исследования генезиса продуктом совместной жизни людей. Но и в исследовании языка это возможно лишь в том случае, если мы, опираясь на столь далеко идущее в наши дни разделение труда, будем рассматривать языковедение, как совершенно обособленное царство, управляемое по собственным историческим "принципам": тогда языковед так же мало может заботиться об истории культуры, как и о психологии. Впрочем, Ф. Кауфман на нескольких примерах блистательно показал, что индивидуалистическая теория терпит крушение уже при объяснении тех явлений истории языка, которые касаются вышеуказанных более широких областей совместной жизни людей. Если мы сравним друг с другом в истории немецкого языка первоначальные значения таких слов, которые выражают взаимные отношения членов общества, например, gemein (общий) и geheim (тайный), Geselle (товарищ, первоначально в смысле домашний, свой человек, Hausgeselle) и Genosse (товарищ вообще), то заметим, что не только, как это наблюдается и в других случаях, бледнеет и ослабляется некогда живое, наглядное значение слова, но вместе с тем всюду происходит и изменение смысла, при котором понятие, прежде выражавшее более тесную связь членов общества, допускает теперь более свободное взаимоотношение их.
В истории человеческого общества первым звеном бывает не индивидуум, но именно сообщество их. Из племени, из круга, родни путем постепенной индивидуализации выделяется самостоятельная индивидуальная личность, вопреки гипотезам рационалистического Просвещения, согласно которым индивидуумы отчасти под гнетом нужды, отчасти путем размышления соединились в общество.
... «обычай» - все зачатки правового порядка. Психология народов исследует эти три области и, что не менее важно, их взаимодействие: язык – это форма мифа; обычай выражает миф и развивает его. Таким образом, методы психологии народов по В. Вундту – это анализ продуктов культуры (языка, мифов, обычаев, искусства, быта). Причем психология народов пользуется исключительно описательными методами. Она
Методам и задачам этой науки. 2. В1879 г. в Лейпцигском университете была основана первая научная психологическая лаборатория, и именно этот год принято считать годом рождения психологии как самостоятельной науки. 3. Вундт создал первую в мире собственную психологическую школу, развившуюся до мирового масштаба, что для других ученых и исследователей послужило стимулом к созданию собственных...
Стали предметом горячих дискуссий, развернувшихся среди русских психологов, физиологов, философов и даже представителей политических кругов в конце XIX столетия. Самое важное влияние на развитие русской физиологии и психологии оказали работы Ивана Павлова (1849-1936), являющегося одной из выдающихся фигур в мировой науке. Величайшее значение работ Павлова для психологии заключается в том, что...
Так и значение слова. Новый подход к причинному анализу сознания. Оно соотносится не только с нейросубстратом и внешними объектами, но и с таким посредником как созидаемые историей культуры семиотическими системами. Психологию следует разрабатывать только аналитическим методом- феноменологич. анализ (vs. диалектическим). В этот период В. работал с детьми, страдающих различными дефектами. Здесь...
Психология народов сложилась в 19 веке в Германии. У ее истоков стояли идеи Гегеля и психология Гербарта. Основателями психологии народов считаются Морис Лацарус и Генрих Штейнталь. Центральная мысль их психологии народов заключалась в том, что существует «сверхиндивидуальная душа», обладающая «сверхиндивидуальной целостностью» – народ (нация).
В дальнейшем идеи психологии народов получили развитие во взглядах Вильгельма Вундта (1832-1920 гг.). Вундт противопоставил индивидуальной психологии психологию народов (вслед за Лацарусом и Штейнталем). Физиологическая психология = индивидуальная, это экспериментальная дисциплина. Для исследования речи и мышления эксперимент непригоден. С этого «пункта» начинается психология народов. Мышление и речь и другие психологические явления невозможно понять вне психологии народов.
Она должна схватывать общее в психологии больших масс. По В. Вундту объект психологии народов – то, что он называет «душой народа», по аналогии с душой отдельного индивидуума. Если смотреть на объект исследования психологии как на совокупность всех внутренних переживаний индивидуума, то, что принято называть «душой», то объект психологии народов – общие образования представлений, чувствования и стремления. Душа народа по Вундту не сводится к совокупности действий отдельных индивидуумов: совместная жизнь многих индивидуумов порождает новые, специфические законы, которые, хотя и не противоречат законам индивидуального сознания, но и не сводятся к последним.
Основные области психологии народов – это язык, мифы и обычаи. Язык, миф, обычай – это не фрагменты народного духа, но самый этот дух народа в его относительно еще не затронутом индивидуальном виде, который обуславливает все остальные процессы.
Язык содержит общую форму живущих в духе народа представлений и законы их связи; мифы – содержание этих представлений; обычаи – возникшее из этих представлений общее направление воли. Под словом «миф» понимается все первобытное миросозерцание, под словом «обычай» - все зачатки правового порядка. Психология народов исследует эти три области и, что не менее важно, их взаимодействие: язык – это форма мифа; обычай выражает миф и развивает его.
Таким образом, методы психологии народов по В. Вундту – это анализ продуктов культуры (языка, мифов, обычаев, искусства, быта). Причем психология народов пользуется исключительно описательными методами. Она не претендует на открытие законов. Психология, любая, в том числе и психология народов, – это не наука о законах, во всяком случае, не только о них. В ее фокусе – проблема развития (важная для Вундта категория), в случае психологии народов – развития «души народа».
- психология пародов. Оно возникло и оказалось наиболее развитым в Германии второй половины XIX. - начала XX в. Самые известные представители М. Лацарус, X. Штейнталь. В. Вундт. Психология народов - направление, возникшее на стыке социологии и социальной психологии. Суть его состоит в том, что основной движущей силой исторического процесса является народ, этнос, который характеризуется активным началом в виде "народного духа", проявляющегося в культуре, религии, языке, мифах, обычаях, нравах. Этот "народный дух" определяет индивидуальное сознание, психику людей, являющихся представителями данного народа (этноса). Он ("народный дух") имеет специфические общие моменты, присущие этносу, проявляется в сходных структурах национальной культуры, тех или иных совпадающих чертах характера. На основании анализа "народного духа" допустимо нарисовать определенный социально-психологический портрет данного этноса, который будет включать его мифологию, народные обычаи, национальную культуру и таким образом может подлежать конкретному исследованию.
Наиболее предметно психологию народов проанализировал Вильгельм Вундт (1832-1920), посвятивший этому главный (десятитомный) труд своей жизни - "Психологию народов " (1900-1920). Сокращенное изложение основных идей этой работы было опубликовано на русском языке*29. Десятитомник содержит богатейший не только и даже не столько теоретический, сколько эмпирический материал об особенностях психологии разных народов и этносов, о специфических проявлениях их "народного духа" в культуре, искусстве, языке, мифах, обычаях, нравах, привычках и др. Вундт был известей, как своими научными трудами, так и тем, что создал в Лейпциге в 1879 г. первую в мире психологическую лабораторию, превратившуюся в международный центр экспериментальной психологии. За заслуги перед мировой, в том числе российской, наукой в 1902 г. он был избран в Петербурге почетным членом Академии наук. В мире за ученым закрепилась слава основателя эмпирической этнопсихологии.
*29: {Вундт В. Проблемы психологии народов . М.. 1912.}
Вундт рассматривал психические процессы в тесной связи с физическими, полагая, что они составляют две стороны одного реального бытия, которое извне проявляется как тело, а изнутри - как душа. Изучая сознание путем самонаблюдения его явлений и фактов, он пришел к выводу, что многие психические процессы, прежде всего мышление, речь, воля, недоступны эксперименту. Их следует изучать с помощью культурно-исторического метода, тем более что они относятся к сфере не индивидуальной психологии, а психологии народов .
Он полагал, что "психология народов - самостоятельная наука наряду с индивидуальной психологией, и хотя она пользуется услугами последней, однако и сама оказывает индивидуальной психологии значительную помощь" [Вундт. 1996. С. 23]. Он не согласился с предложенным Лацарусом и Штейнталем противопоставлением индивидуальной психологии, психологии народов , полагая, что они взаимосвязаны между собой, последняя же в этой взаимосвязи выступает как сложный творческий синтез индивидуальных сознаний [Там же. С. 6-7].
По мнению Вундта, психология народов охватывает три большие области и три основные проблемы, требующие специального психологического исследования: язык, мифы, обычаи. Они "представляют собой общие духовные явления, настолько тесно сросшиеся друг с другом, что одно из них немыслимо без другого" [Там же. С. 26]. Исследование их взаимодействия составляет важную задачу психологии народов . Другой ее важной задачей является стремление психологически познать сущность духа народа и открыть законы, по которым протекает его духовная деятельность.
Язык, мифы и обычаи, как пишет Вундт, есть непосредственный продукт творчества духа народа, причем они являются не какими-то фрагментами этого творчества, а представляют собой "сам этот дух народа в его относительно еще не затронутом индивидуальными влияниями отдельных процессов исторического развития виде" [Там же. С. 27]. Вундт стремится доказать, что язык, мифы и обычаи не зависят от индивидуального сознания и индивидуальных волевых актов. Более того, это сознание и эта воля испытывают на себе влияние духа народа как содержания его психологии. Поэтому психология народов - первична, а психология индивидов - вторична по отношению к ней.
Вундт рассматривает язык, мифы и обычаи не только в совокупности, в "компании", во взаимосвязи, но и порознь, давая характеристику каждому из этих трех основных компонентов "духа народа". Он пишет:
"Язык содержит в себе общую форму живущих в духе народа представлений и законы их связи. Мифы таят в себе первоначальное содержание этих представлений в их обусловленности чувствованиями и влечениями. Наконец, обычаи представляют собой возникшие из этих представлений и влечений общие направления воли" [Там же. С. 25]. Как видно, и язык, и мифы, и обычаи толкуются в сугубо психологическом духе, как элементы сознания, духовной жизни людей, связывающие индивидов определенным образом между собой. Поэтому не случайно Вундт утверждает, что между психологией и тремя вышеуказанными областями исследования взаимоотношения осуществляются в полном объеме.
Рассматривая психологию народов как часть общей психологии, ученый полагает, что ее развитие дает достаточно много для индивидуальной психологии, потому что язык, мифы и обычаи предоставляют материал о душевной жизни индивидов. "Так, например, - пишет Вундт, - строй языка, который, взятый сам по себе, является продуктом духа народа, проливает свет на психологическую закономерность индивидуального мышления. Эволюция мифологических представлений дает образец для анализа созданий индивидуальной фантазии, и история обычаев освещает развитие индивидуальных мотивов воли" [Там же. С. 22-23].
Вундт стремился придать психологии народов более конкретный, реалистический вид за счет предложенной им программы эмпирических исследований языка, мифов, обычаев ряда этносов. Этим самым он создавал своего рода социологию обыденного сознания. Подобное предложение впоследствии оказалось как нельзя, кстати, при возникновении феноменологической социологии и этнометодологии и провозглашении в качестве объекта их исследовательских интересов повседневной, обыденной жизни людей и этносов. Реализация программы эмпирических исследований должна была превратить психологию народов в описательную научную дисциплину, изучающую внутренние, глубинные особенности их духовной жизни.
Следует отметить, что в целом психология народов сыграла положительную роль, поставив ряд социологических проблем духовной жизни этносов и сумев привлечь к их изучению лингвистов, историков, этнографов, филологов, а главное - психологов и социологов. Это была одна из первых попыток изучения взаимодействия культуры и индивидуального сознания. Но теоретической концепции этого взаимодействия создано не было. Что же касается большого описательного материала, использованного психологами, то он был далек от того, чтобы его можно было употребить при создании объяснительных концепций. Исследования, выполненные в рамках психологии народов , имели немалое значение для процесса возникновения и сближения таких отраслей знания как историческая психология , этнопсихология, культурная антропология, психолингвистика. Однако социология получила от психологии народов гораздо меньше, чем названные выше научные дисциплины.