Мурад-бей, один из мамлюков, разграбивших египет. История адыгов, черкесов и их фамилий Мурат и его личная жизнь

Хаджи-Мурад похищает ханшу Старая обида на Ахмед-хана, оклеветавшего его перед Клюгенау, не давала Хаджи-Мураду покоя. И теперь он решился отомстить. А так как Ахмед-хан Мехтулинский умер в 1843 году, объектом мести Хаджи-Мурада стала ханская семья. Вдова хана Нух-бика жила в

Чтобы завершить описание подвигов черкесов за пределами Кавказа, необходимо повернуть стрелку часов назад и дать краткий обзор истории черкесских мамлюков. Мамлюки были кавказского и черкесского происхождения и основали династии из 23 черкесских правителей, которые управляли в Египте с 1382 по 1517 г. Несмотря на свою малочисленность и недостаток средств, мамлюки соверши­ли великие дела как в военной области, так и в строитель­стве школ, больниц, мечетей. Один тот факт, что им удалось отбросить монголов, делает их достойными вечной славы. Мамлюки преградили путь войскам Тамерлана, идущих на Дамаск. Впоследствии они изгнали его преемников из Сирии, которую защищали от нападений монголов. Они воевали также против крестоносцев, которые пришли на Восток не только для спасения святой гробницы от мусульман, но и с другими, не столь благородными целями.

Абассидские халифы были первыми, кто использовал мамлюков как военную силу для противодействия влиянию арабских и персидских воинов. Со временем они настолько усилили свои позиции, что смогли подчинить своему контролю всю армию. Будучи военными по воспитанию, они были призваны стать опорой государства. Так перед ними открылись возможности для выдвижения в соответ­ствии со способностями каждого. Некоторые из них очень быстро достигли высоких военных чинов вплоть до командующих армиями или главы государства.

Власть мамлюкского султана или главы государства не передавалась по наследству или посредством выборов. Самый сильный из них захватывал власть и правил либо до своей смерти, либо до тех пор, пока другой человек не свергал его с трона. Их приход к власти напоминает нам приход к власти римских императоров. Власть султана была абсолютной, при нем имелся «государственный совет», в состав которого входили высьйие мамлюкские военачальники. Во времена бурджитских мамлюков «госу­дарственный совет» имел право выбирать султанов, а членов совета называли «владельцами сабель».

Различают две линии мамлюкских султанов: представи­тели первой были тюрками и были размещены на островке ар-Рауда на Ниле, и поэтому их называли морскими мамлюками. Вторая линия была представлена черкесами, которых султан Калаун разместил в башнях цитадели /ал-Бурдж/, их называли бурджитами /от арабского бурд-жи - башня/. Первым бурджитским султаном стал Баркук, который решил свергнуть своего предшественни­ка, хотя тот был еще ребенком, к которому власть перешла по наследству от эль-Насира. С этой целью он созвал совет, на котором присутствовал халиф, и предложил, чтобы государственными делами занимался взрослый мужчина, а не ребенок. Члены совета согласились с ними и избрали его султаном в 1382 году. Так он стал основателем бурджитской мамлюкской династии. Баркук славился своей жестокостью, твердостью и прямотой. Он сумел разбить армию Тамерлана, стремившегося завоевать Сирию и Египет. Тамерлан захватил Багдад, тогда Баркук, опасаясь последствий, собрал большую армию и продви­нулся к Дамаску, а затем к Алеппо; чтобы встретить Тамерлана, но тот предпочел повернуть на север и захва­тить Малую Азию, отложив захват Сирии до лучших времен. Во время правления сына Баркука Фараджа монголы под командованием Тамерлана сумели захватить Алеппо, который разграбили и сожгли в 1401 году. Перед уходом Тамерлан отправил большое количество каменщи­ков, рабочих и ремесленников в Самарканд, чтобы построить себе великолепный дворец.

Одним из наиболее известных султанов был эль-Ашраф Барс-бей, во время правления которого в стране царил порядок и процветали кустарные промыслы и торговля. Ему удалось уничтожить киприотских пиратов, которые постоянно устраивали набеги на египетские берега. Он захватил Кипр в 1426 году и взял в плен короля Януса, которого держал как пленника, пока его не выкупили европейские консулы. Его правление было одним из самых счастливых для Египта. Другим величайшим султаном из бурджитов был эль-Ашроф Каитбай. Во время его правления оттоманские турки стали сильнее и влиятельнее в египетском королевстве. Столкновения между египтяна­ми и турками стали неизбежны. Повод для таких столкновений найти было нетрудно, особенно когда Каитбай принял гостя, оттоманского принца Джема - брата и соперника султана Баязида. Разразилась война, в которой Каитбай одержал победу. Он провел много реформ, среди них и реконструкцию мечети в Каире и его цитадели в Александрии.

Последним черкесским султаном был Кансохэль-Гаури, который правил с 1501 по 1517 г. Во время его правления португальцы открыли морской путь в Европу и стали прибирать к рукам выгодную торговлю с Индией, вытесняя Египет и захватывая его суда. В результате Египет потерял важные источники богатства, а между Кансоа и португаль­цами происходили частые войны, из которых последние вышли победителями и захватили восточное побережье Африки. Занятый войной с турками, в союзе с Исмаилом Сафави, шахом Персии, Кансох не смог отбросить португальцев.

Отношения между египтянами и оттоманскими турками ухудшились и привели, в конечном счете, к войне. Султан Селим I вышел в поход во главе стапятидесяти тысяч человек, чтобы захватить Египет. Битва при Мардж Дабике, к северу от Алеппо, в которой мамлюки поначалу одержали победу, произошла в 1516 году. Несколько черкесских всадников поклялись схватить оттоманского султана живым или мертвым. Они атаковали центр оттоманской армии и ворвались в султанскую палатку. К сожалению, они не нашли там султана, но вместо него застали его главного министра Синана-пашу, которого убили. Султан Селим I был взбешен. Из-за предательства Хаирбека, губернатора Алеппо, который дезертировал со своими войсками, мамлюкская армия была разбита, а султан эль-Гаури убит. Рассказывали, что ему было более 80 лет, он упал со своей лошади и был раздавлен копытами лошадей. Так был открыт путь для султана Селима I, и он легко захватил Алеппо и Дамаск. Ни один город, кроме Газы, не оказал туркам сопротивления, однако затем пала и Газа из-за предательства Джанберди эль-Газали.

После смерти Консоха мамлюки продолжали оборонять­ся и пытались удержать Газу. Они послали Туман-бея, которого выбрали султаном, на помощь, но он потерпел неудачу вследствие предательства, и путь в Египет был открыт. Туман был напуган и стал поспешно собирать армию, чтобы защищать свою столицу, но турки разбили его к северу от Каира и захватили Каир в 1517 году. После этого он бежал в Верхний Египет и стал собирать войска, чтобы бороться с турками, но когда он встретил их около пирамид, снова был разбит. Он бежал, попросил убежища у одного из бедуинских вождей, который предал его и выдал туркам, не посчитавшись с правилами гостеприим­ства, которые соблюдаются арабами и другими восточны­ми народами. Султан Селим хотел пощадить Туман-бея, принимая во внимание его исключительную храбрость, но Хаирбек и Джанберди потребовали его смерти. Поэтому его повесили и распяли на воротах Каира. С его смертью мамлюкская династия прекратила свое существование.

Поражение мамлюков явилось следствием ослабления их положения, так как постоянные войны внутри страны и за ее пределами истощили их силы. Вдобавок, после открытия португальцами морского пути в Индию в 1497 го­ду прекратилась торговля с ней, что подорвало экономиче­ское положение страны. Самой важной причиной их поражения, однако, было то, что в бою они полностью зависели от кавалерии и сабель, игнорируя артиллерию, которую турки покупали у генуэзских купцов и с успехом использовали в войне. Мамлюки не смогли устоять перед оттоманскими пушками. Первым губернатором Египта во время оттоманского господства был Хаирбек, предатель, которого султан Селим назначил на этот пост в награду за его предательство и помощь в оккупации Сирии и Египта. Все египетские земли стали частью Оттоманской империи и были разделены на 24 провинции, в каждой из которых был назначен мамлюкский губернатор с титулом бея. Оттоманское господство в Египте было нисколько не лучше, чем мамлюкское, а было еще более жестоким. Доходы и богатства Египта посылались теперь в Турцию, вместо того, чтобы использовать на собственные нужды, как при мамлюкском режиме. Говорили, что султан Селим присвоил около ста миллионов золотых монет из имуще­ства султана эль-Гаури, драгоценности и товары, выве­зенные им из Каира, потребовал тысячу верблюдов. И теперь мамлюкские ценные предметы можно увидеть в музее Топ-Капы в Стамбуле. Предатель Джанберди эль-Газали стал правителем Сирии, где правил очень жестоко. С течением времени тщеславие его усилилось, и он задумал предать своего второго господина так же, как поступил с первым. Он воспользовался возвращением султана Селима в Анатолию и его занятостью другими вопросами, вышел из повиновения и объявил Сирию независимой. Он обязал население Дамаска и других городов принести клятву на верность ему, отчеканил монеты со своим именем и заставил произносить свое имя в мечетях в пятничных молитвах. Он приобрел большое влияние, и после смерти султана Селима хотел забрать в свои руки все земли Сирии с тем, чтобы присоединить их к тем, которые он уже захватил. Однако правитель Алеппо отказался подчинить­ся ему, после чего эль-Газали вышел с войсками против него, но вернулся ни с чем, так как армии Сулеймана Великолепного, сына Селима I, разбили его и заставили отступить к воротам Дамаска. Там его арестовали и убили, а голову отослали султану Сулейману.

Среди тех, кто выступал на стороне султана Селима во время его похода на Египет, был Фахруддин, которому был дарован титул князя. Он присоединился к султану вместе со своей семьей до битвы при Мардж Дабике. Султан Селим оценил этот акт и подарил ему земли в районе эль-Шоафа в Ливане при условии признания господства султана. Несмотря на то, что Египет и Сирия были захвачены турками, мамлюки продолжали занимать высокие посты в египетских провинциях, где они собрали огромные богатства и правили так же жестоко, как и в прежние времена. Некоторые из них даже думали об отделении от Оттоманской империи. Самым влиятельным среди них был Али-бей Великий, который был мамлюком одного из беев, быстро возвысился из рядовых и стал пользоваться огромным влиянием. В результате он сам начал приобретать рабов, из которых готовил воинов. Он сверг правителя-мамлюка в Каире и стал на его место в 1763 году. Позднее, воспользовавшись войной Турции с Россией, он восстал против оттоманского губернатора, который имел лишь номинальную власть, изгнал его из Египта и объявил о своей полной независимости. Не удовлетворившись своей победой и успехами, он послал войска в Хиджаз и захватил его с большей частью Аравии. Его имя начали упоминать в молитвах в священных мечетях Мекки и Медины. Затем он предпринял попытку захватить Сирию, и с этой целью направил армию численностью тридцать тысяч человек под командованием Мухаммеда Абу эль-Дахаба, который тоже был черкесом, чтобы захватить Дамаск и другие сирийские города.

Однако Мухаммед Абу эль-Дахаб был полон тщеславия и зависти к своему господину. Он повернул на Египет, захватил его и вернулся как победитель, вынудив своего господина Али-бея бежать в 1772 году и просить убежища у своего друга эль-Дахира, губернатора Акры. Али-бей попросил помощи у русского флота и вместе со своим другом эль-Дахиром отвоевал сирийские земли, захва­ченные Абу эль-Дахабом. Он пытался вернуть также и Египет, но был разбит около Газы и доставлен в Каир как пленник, где и умер от ран в 1773 году. А Абу эль-Дахаб был утвержден губернатором Египта оттоманским султа­ном в том же году, в награду за предательство, но недолго занимал этот высокий пост, т. к. умер в 1774 году.

Со времени правления Луи XIV Франция мечтала захватить Египет. Однако никому это не удавалось до Наполеона Бонапарта, предложившего французскому правительству план оккупации Египта, целью которой были военные, торговые и личные соображения. Кроме того, Египет был ключом к Индии. Правительство Франции одобрило предложение Наполеона в надежде держать его подальше от Франции, и хотя бы на время избавиться от него. Наполеон предпринял эту кампанию только из любви к приключениям и тщеславного стремления походить на Александра Великого. Он полагал, что ни один завоева­тель, каким бы сильным он ни был, не может считаться великим, если он не захватил Восток и, в частности, Индию. Поэтому Наполеон основательно подготовил военную Экспедицию, состоявшую из сорока тысяч человек, включив в нее лучших офицеров, а также около ста ученых. , Он отправился из Тулона в 1798 году и по дороге Захватил Мальту. Когда англичане, внимательно сле­дившие за ним, узнали об этом, они послали вдогонку за ним адмирала Нельсона, и он сумел достичь Александрии раньше самого Наполеона.

Наполеон высадил свои войска к западу от Анатолии, которая сдалась ему. Он оставил там Клебера и разделил свою армию на две части. Одна часть отправилась морем, захватила Розетту и продвигалась вверх по Нилу по направлению к Каиру, вторая отправилась по суше, чтобы поддержать первую.

Мурад-бей вышел из Каира во главе войска из четырех тысяч человек, при поддержке судов на Ниле, чтобы встретить французов, но 14 июля 1798 года он был разбит. Мурад-бей вернулся в Каир и снова встретился с Наполео­ном у Умбабы, где его ждал брат Ибрагим-бей на восточном берегу реки, чтобы защищать Каир. Наполеон столкнулся с Мурад-беем в «битве у пирамид», которая явилась последней битвой остатков мамлюков против наполеоновской армии, которая проникла в Египет после битвы при Абу-Кеере.

Французская армия состояла из сорока тысяч человек, которых генерал Бонапарт выстроил в форме четырех­угольника, на фронтальной линии которого и по углам было много пушек. Затем он сел на коня и произнес свою знаменитую речь, в которой призывал солдат сражаться, сказав: «... сорок веков смотрят на вас». Мамлюкская армия была малочисленна и не могла долго сопротивлять­ся Наполеону. Ибрагим-бей и его брат Мурад-бей бежали после короткого боя. Наполеон вошел в Каир как победитель, и шейхи приветствовали его, предлагая свою покорность. Затем он издал прокламацию на арабском языке, в которой разъяснял свои цели. Как утверждают, он принял ислам, чтобы заставить людей поверить в то, что он пришел для освобождения египтян от мамлюкского господства. Когда в Египте был восстановлен порядок, он отправился в Сирию, чтобы захватить ее, но Ахмад-паша эль-Джазар, христианин из Боснии, разбил его у Акры и вынудил отступить. В 1799 году кампания Наполеона окончилась неудачей.

Целью французской кампании на Востоке было захва­тить торговые пути в Индию и основать в Египте французскую колонию, которая послужила бы перекидным мостиком на Восток и в Индию. Кроме того, Франция хотела проучить мамлюков, которые часто нападали на французских купцов. Однако вскоре Наполеон потерял надежду удержать Восток и, оставив Клебера своим представителем в Египте, бежал во Францию, куда прибыл в большом замешательстве спустя два месяца. Клебер впоследствии был убит Сулейманом эль-Халаби на одной из улиц Каира.

Хотя кампания Наполеона закончилась неудачей в воен­ном отношении, она все же была полезной, так как Наполеона сопровождало большое число ученых и инжене­ров, которые разработали план прокладки Суэцкого канала, измерили земли Египта, изучили исторические развалины и эпидемические болезни, а также написали ценную книгу «Описание Египта». Позднее им удалось расшифровать иероглифические надписи, которые не могли прочесть раньше. Так они проложили дорогу к изучению Древнего Египта.

Албанец из Кавалы по имени Мухаммед Али возглавил военную экспедицию, посланную оттоманским государ­ством, чтобы изгнать Наполеона из Египта. Прибыв в Египет, он попытался отвоевать власть у турок, черкесских мамлюков, а также англичан, которые очень хотели прибрать Египет к рукам. В 1805 году, преодолев все препятствия, он стал правителем.

Черкесские мамлюки были злейшими врагами Мухамме­да Али, так как являлись препятствием на пути к достиже­нию им неограниченной личной власти. Он преследовал черкесов Египта, и они бежали в Сирию, где стали собирать силы против него и вступать в тайные соглашения с иностранцами. Мухаммед Али боялся их и ждал удобного случая, чтобы от них избавиться.

В 1806 году ему удалось расправиться с эль-Бардиси и эль-Альфи, которые были одними из самых сильных мамлюкских лидеров. В 1807 году он отбросил британские войска, которые захватили Александрию. Оттоманский султан, довольный подвигами Мухаммеда-Али, щедро одарил его.

Самым большим преступлением Мухаммеда Али явилась вероломная расправа с остатками мамлюков в 1811 году, которая показала злобность и низость его натуры. Эта бойня, известная как «бойня в цитадели», произошла, когда султан приказал ему продолжать борьбу против вахабитов, которые угрожали Хиджазу. Он собрал четыре тысячи солдат в Каире и назначил день празднеств по случаю торжественного выхода войск под командованием его сына в поход против вахабитов. Он пригласил всех мамлюков и видных деятелей на этот банкет, и в соответ­ствии с приглашением пятьсот безоружных мамлюков собрались в цитадели. Во время торжественного обеда его солдаты, спрятанные тайком в цитадели, уничтожили мамлюков. Только одному из них удалось спастись. Его называют «сбежавший мамлюк». Сразу же после этого инцидента Мухаммед Али отдал приказ губернаторам провинций убить всех мамлюков на своей территории, так было убито более тысячи мамлюков. Обеспечив таким образом свою безопасность, он послал свои войска против вахабитов в Аравию, а затем - в Судан, чтобы захватить его и разделаться с мамлюками, которые укрылись в городе Данкала после каирской бойни.

Даже албанские войска, которые состояли из его соотечественников, не избежали его жестокости. Он мстил им за то, что они считали его обыкновенным человеком, которому помог случай. Он посылал их на переднюю линию фронта, чтобы избавиться от них, а потом создать армию, которой мог бы доверять. Это он говорил людям, которые пришли поздравить его по случаю назначения губернато­ром Египта: «Какой толк от ваших поздравлений! Я - чужеземец, которого здесь никто не знает. Старухи из «Кавалы» не увидят меня губернатором Египта!»

Он без колебаний использовал любое оружие, чтобы создать в арабском мире империю под своим господством и господством своей династии. Он вел многочисленные войны для завоевания Сирии и Палестины, но его империя была недолговечна и пала еще при его жизни. В его руках остался только Египет. Причиной этого было то, что он не знал арабского языка, и не понимал арабов, об истории, культуре и наследии которых ничего не знал. По этой же причине он не был предан ни арабскому национализму, ни туркам, которые послали его в Египет. Он не думал о возрождении арабов, но мечтал о создании великого государства, в то же время претендуя на любовь со стороны арабов. Его правление основывалось на веролом­стве и жестокости и было средством для получения личных выгод. Его преемниками стали его сыновья и внуки, которые принесли Египту и арабским странам много бед и под гнетом которых проливало пот не одно поколение египтян.

Часто не слишком многочисленные народы ищут по миру своих выдающихся соплеменников. Этой болезнью страдаем и мы, армяне. Впрочем, явление вполне понятное, не нуждающееся в комментариях. Историческая судьба разбросала армян по всем континентам, и очень многие из них на самом деле стали весьма известными личностями. Ошибка в том, что подчас, увлекшись, наши исследователи не докапываются до истины. Так случилось с наполеоновским маршалом Иоахимом Мюратом, которого упорно считают армянином. Хорошо бы, но...

В недавно изданной в Ереване книге В.Погосяна “Армяне - сподвижники Наполеона: история и мифы” два очерка посвящены ближайшим мамелюкам Наполеона - армянам: телохранителю императора Рустаму и храброму воину Уанису Петро. Они никогда не скрывали свое армянство - об этом свидетельствуют и документы. Что касается Мюрата, то, возможно, многие будут разочарованы, но... Впрочем, читайте сами. Итак, отрывок из книги Погосяна.
...Наполеон Бонапарт на начальной стадии своей деятельности поставил себе на службу провозглашенные Французской революцией принципы, касающиеся выбора и выдвижения государственных и военных деятелей. Еще при Директории дальновидный молодой полководец сгруппировал вокруг себя одаренных командиров, не считаясь с их социальным происхождением. Многим из них в дальнейшем было присвоено высокое звание маршала империи. К таким относился и Мюрат, занимавший особое место в блестящем созвездии французских высших военачальников эпохи наполеоновских войн.
Многие присущие Мюрату черты - беспредельная храбрость, стремительность в действиях, преданность делу при выполнении боевых задач - во многом способствовали определению его места в окружении французского императора. По словам Бальзака, “Мюрат не знал чувства страха”.
Не случайно Наполеон, в духе своей порочной привычки заключения брачных союзов между своими придворными по своему собственному усмотрению, решил выдать замуж свою любимую сестру Каролину за Мюрата. Брак, однако, на этот раз оказался счастливым.
Зять Наполеона имел неистребимое, впитанное с молоком матери, пристрастие к роскоши. Как отмечал Бальзак, “Мюрат, настоящий восточный человек по своим вкусам (курсив автора), подавал пример роскоши”. Это проявлялось не только в его необузданном стремлении к приобретению шикарных особняков, обставленных дорогостоящей мебелью, украшенных ценнейшими произведениями искусства и т.д. Мюрат поражал также как своих приближенных, так и противников экстравагантностью своей одежды, тщательно подобранными головными уборами, украшенными перьями, ювелирными изделиями, с которыми он не расставался и в жарком бою. Его современники, а впоследствии многие писатели и историки, начиная с Д. Давыдова и кончая Ж.Тюларом, неоднократно обращали на это внимание. Л. Толстой, к примеру, так описал его, этого “с торжественно-театральным лицом всадника в браслетах, перьях, ожерельях и золоте”: “Человек этот поехал галопом навстречу Балашову, блестая и развеваясь на ярком июньском солнце своими перьями, каменьями и золотыми галунами “.
Словом, в силу самых различных причин, Мюрат стал не только видным и весьма популярным полководцем того времени, но и занял почетное место в ближайшем окружении Наполеона. Его личность по праву вызывала особый интерес и на протяжении двух последующих столетий.
Имея все основания, Ж.Тюлар характеризoвал Мюрата как “нежелательный персонаж (mouton noir) наполеоновской легенды”. Другими словами, маршал стал жертвой субъективных оценок самого Наполеона, к слову сказать, всячески ограничивавшего в бытность Мюрата королем Неаполя его возможности на поприще политической деятельности. Объективная оценка деятельности Мюрата была дана сравнительно недавно Ж.Тюларом.
К неверным оценкам и вымыслам, окутавшим на протяжении веков имя маршала Мюрата, следует отнести и версию о его якобы армянском, карабахском происхождении, о которой сам Ж.Тюлар узнал, и не без изумления, от автора этих строк в декабре 1991 г. в Московском государственном университете.

Вопрос о национальной принадлежности Мюрата не вызывал у специалистов никаких сомнений до тех пор, пока М.Нейман ошибочно не представила его как карабахского армянина, посвятив раздел своей, уже упомянутой, книги Мюрату и двум мамелюкам Наполеона - Рустаму и Пьеру (Уанису Петро); все трое, по ее мнению, были карабахского происхождения. Со ссылкой на сведения М.Нейман и в советской историографии появилось утверждение о якобы наличии “оснований предполагать”, что Мюрат был армянином, однако никто из авторов не указал, да и не мог бы указать, ни на одно из этих “оснований”.
Версия М.Нейман об армянском происхождении Мюрата лишена малейшей научной основы. Речь здесь идет не только о фактических ошибках, но и о необоснованных выводах автора, о явном искажении многих фактов. Суть версии такова. Мюрат родился в Карабахе в семье купца Мурадяна. Вскоре после рождения сына отец решил уехать в Западную Европу для установления коммерческих отношений между европейскими торговцами и соотечественниками в Карабахе. Вместе с сыном Овакимом Мурадян, по пути побывав в России, прибыл в Германию. Мурадяны добрались до Лейпцига, когда во Франции бушевало пламя революции (автор не упоминает дату). Их прибытие в Лейпциг совпало и с другим событием - началом войны между Турцией и Персией (неясно, о какой войне идет речь), вследствие чего были закрыты торговые пути на Восток. Непредвиденные обстоятельства заставили Мурадяна оставить прежние замыслы и отправиться в Вену. Затем по просьбе сына он перебрался во Францию и обосновался в г.Бастиде, где вскоре стал трактирщиком, а сына отдал на службу к иезуитам. Имея большие склонности к военному делу, Оваким уехал из Бастида в Париж, поступил на военную службу в один из конных полков. Он сумел быстро получить звание генерала, после чего его назначили командующим кавалерией французской армии, готовившейся к экспедиции в Египет под предводительством генерала Бонапарта. На этом М.Нейман завершает изложение биографии Мюрата.
Судя по изложению материала, М. Нейман не имела никакого реального представления о достижениях исторической науки того времени в изучении деятельности маршала и истории Французской революции в целом. При этом она ограничилась передачей устных рассказов некоего Никогосова, который в свою очередь услышал их от генерала И.Д.Лазарева в 1873 г.
В любом случае автор книги неоднократно подчеркивает, что в Карабахе эти сведения распространил телохранитель Наполеона Рустам, а того “хорошо помнил генерал И.Д.Лазарев. Еще юношей он слушал и помнил многие из рассказов Рустама, которыми тот занимал восторженно слушавших его карабахских старцев. Некоторые подробности этих рассказов переданы были впоследствии ген.Лазаревым г.Никогосову”.
Говоря о Рустаме, М.Нейман ошибочно утверждает, как уже отметили, что в 1814 г., после первого отречения Наполеона, мамелюк якобы оставил Францию и через Марсель морским путем отправился на Восток. Ему удалось добраться до Тегерана, а оттуда переехать на Кавказ. Он участвовал в русско-персидской войне 1826-1828 гг., а после ее окончания обосновался в Шуше, где и скончался в 1845 г..
Нетрудно заметить, что М.Нейман, исказив факты, ошибочно приписала Рустаму основные вехи жизненного пути мамелюка Уаниса Петро. Реальный же Рустам, проживавший в 1814-1845 гг. во Франции, не смог бы, естественно, находиться одновременно в Карабахе и распространять среди местных жителей какие-либо сведения о маршале Мюрате.
Мюрату посвящена огромная историческая литература. Первые работы о жизни полководца стали появляться сразу же после распада наполеоновской империи. Некоторые малоизученные стороны его деятельности до сих пор остаются в центре внимания историков. Литературу о Мюрате можно классифицировать по трем основным группам: биографические исследования, охватывающие весь жизненный путь маршала; монографии, посвященные отдельным периодам его жизни; сборники документов, представляющие для нас наибольший интерес.
Историкам известны три предыдущих поколения семьи Мюратов: Пьер I Мюрат (1634- ?), Гийом Мюрат (1692-1754) и Пьер II Мюрат (1721-1799) - отец маршала. Семья Мюратов проживала на юго-западе Франции в административном центре департамента Ло, в г. Бастид-Фортуньере (ныне - Бастид-Мюрат). Здесь, в местном архиве, сохранилось свидетельство о его рождении: “25 марта 1767 г. в этом приходе родился Иоахим Мюрат-Жорди, законный сын жителей этого прихода Пьера Мюрата-Жорди и Жанны Лабужер, и был крещен в церкви этого прихода 26 марта”. Для доказательства полной необоснованности версии о карабахском происхождении Мюрата достаточно ограничиться ссылкой на этот документ.
В книге М.Нейман полностью искажены события раннего этапа жизни Мюрата. В действительности Мюрат с ранних лет проявлял большой интерес к военному делу. Родители, однако, определили его на учебу в коллеж св. Михаила в Кагоре для получения теологического образования, после чего для продолжения обучения перевели в Тулузу. Затем Мюрат поступил на службу в один из конных полков. Одним из самых знаменательных событий в более чем скромной жизни будущего маршала явилось его избрание в местном кантоне делегатом для принятия участия в грандиозном празднике Федерации, организованном в Париже 14 июля 1790 г. в связи с празднованием годовщины взятия Бастилии. В 1792 г. он уже служил в гвардии Людовика XVI, а после ее упразднения - в 21-м полку конных егерей. В 1794-1795 гг. Мюрат находился в действующей армии, расположенной в Западных Пиренеях.
В военной карьере Мюрата большое значение имело его участие в разгроме мятежа против термидорианского Конвента 13 вандемьера IV года (4 октября 1795 г.). По мнению А.З.Манфреда, у Мюрата до того “почти не было биографии; по-настоящему она началась лишь в ту ветреную, ливневую ночь 4 октября, когда быстротой и напористостью своих действий он во многом предопределил исход событий 13 вандемьера”. Генерал Бонапарт, которому было поручено подавление мятежа, назначил его своим адъютантом. За проявленную храбрость в ходе итальянской кампании 1796-1797 гг. Мюрату было присвоено звание бригадного генерала. В 1798 г. он вместе с Бонапартом отправился в Египет, в 1799 г. принял участие в сирийском походе. Во время египетской экспедиции он получил звание дивизионного генерала. Вместе с Бонапартом Мюрат покинул Египет, а вскоре участвовал в государственном перевороте 18 брюмера. В годы Консульства в его жизни открылась новая полоса, к которой М.Нейман вообще не обратилась.
Останавливаясь на начальном этапе деятельности Мюрата, М.Нейман обошла молчанием важнейшие события его жизни - участие полководца в разгроме вандемьерского мятежа и в итальянской кампании. Хотя в изложении автора изредко встречаются и соответствующие действительности сообщения (детство Мюрата прошло в Бастиде, отец был трактирщиком), очевидно, что о нем М.Нейман имела неясные сведения. Что же касается вопроса об армянском происхождении полководца, то его автор связывала исключительно с карабахским происхождением маршала, что полностью перечеркивает вероятность этой версии.
В разъяснении нуждается еще один вопрос. Согласно М.Нейман, приговоренный к расстрелу Мюрат отказался от причастия, грубо оттолкнул от себя католического священника со словами: “Иди прочь, я не твоей веры”. Возможно ли такое? Военный трибунал обвинил Мюрата в измене Неаполитанскому королевству и приговорил к расстрелу. Решение суда вызвало возмущение и гнев маршала. За несколько часов до казни Мюрата посетил один из его старых знакомых аббат Антонис Месдеа, который предложил ему причаститься. Мюрат действительно категорически отказался от причастия, но это было ярким проявлением протеста против несправедливого приговора суда. Этот отказ основывался на политических, а не на религиозных соображениях. Священнику все же удалось уговорить Мюрата подписать краткую записку: “Я умираю как порядочный христианин”.

Возникает закономерный вопрос: в чем же причина всего этого недоразумения - приписания армянского происхождения французскому полководцу? В объяснении этой загадки в какой-то мере помогает сообщение, опубликованное в 1887 г. в армянском журнале “Аракс”, где упомянуто имя главаря египетских мамелюков в конце XVIII столетия - “карабахского Мурад бея”.
Кем же был Мурад бей? В конце XVIII в., как уже было отмечено, Египет, несмотря на формальную зависимость от Османской империи, находился под властью 24 мамелюкских беев во главе с Мурадом и Ибрагимом. Мурад (1750-1801) в юности был пленен на Кавказе турками, а затем продан египетским мамелюкам. Скоро он сумел не только освободиться из рабства, но и получил титул бея. С 1773 г. он разделил власть в стране вместе с Ибрагимом, ему подчинялся Верхний Египет.
В 1798-1799 гг. Мурад бей организовывал борьбу мамелюков против вторгшейся в Египет французской армии. В 1800-1801 гг. он пытался сотрудничать с преемниками Бонапарта генералами Клебером и Мену, но в апреле 1801 г. скончался от чумы.
Мурад был опытным полководцем. Его военные способности высоко ценил Наполеон: “Природа наделила его величием, блестящим мужеством и проницательностью. Он охватил мысленным взором все поле сражения (речь идет о сражении у Пирамид - В. П.) с таким искусством, которое сделало бы честь самому законченному полководцу”.
Вопрос о национальной принадлежности Мурад бея остается туманным. Источники передают разноречивые сведения по этому поводу. Согласно общепринятому мнению, Мурад был черкесом. В этой связи напомним, что в XVIII в. ряды египетских мамелюков пополнялись в подавляющем большинстве проживавшими на Кавказе черкесами, вследствие чего европейские современники воспринимали всех мамелюков как черкесов. Некоторые грузинские историки считали Мурада грузином.
Трудно, конечно, высказать исчерпывающее суждение в этой связи. Не исключена и вероятность армянского, карабахского происхождения Мурада, так как мамелюки наполеоновского времени, за редкими исключениями, были уроженцами Кавказа. Если же Мурад был действительно родом из Карабаха, то причиной недоразумения послужило сходство его имени с фамилией французского маршала (Мурад/Мюрат). Любопытно, что согласно сообщению одного из французских биографов Мюрата, во время пребывания армии Бонапарта в Египте Мурад бей гордился сходством своего имени с фамилией “неустрашимого французского генерала”.
Версия об “армянском происхождении” Мюрата не была призвана к жизни с определенной целью, наподобие подделки знаменитых чешских Краледворской и Зеленогорской рукописей, которые и в самом деле способствовали во многом развитию чешской художественной литературы в XIX столетии. Она лишь результат недобросовестного исследования вопроса, приведшего к досадной путанице.
Подготовила

Ибрагим Катхода ал - Каздоглу правил, не считаясь со Стамбулом. Место паши при нем подолгу оставалось вакантным, а налог в пользу султана не отсылался. Оппозицию ему возглавлял Черкес Ибрагим - бей. Армянский купец и путешественник Лузиньян, автор «Истории о возмущении Али - бея против Оттоманской Порты», писал, что продвижение Ибрагимом Катходой грузинских мамлюков в звание беев «положило основание вражде между обоими Ибрагимами, которая не прежде окончилась, как пока грузинский Ибрагим в 1758 году учинился жертвою стороны Черкаскаго». Однако, согласно хронике Джабарти, Ибрагим Катхода умер своей смертью в 1754 году.

После Ибрагима Катходы вся власть перешла в руки Ридван - бея, который вовсе не желал царствовать и был поглощен всецело своим любимым занятием - строительством дворцов. Он не выдвинул ни одного из своих мамлюков или солдат в ранг бея, а Черкес Ибрагим - бей смотрел на него, как на предателя черкесского дела. В результате, когда через шесть месяцев новый лидер Каздоглийя Али - бей поднял мятеж, Ридван - бей оказался неспособен на сопротивление, был смещен и убит. Но дом Каздоглийя постигла та же участь, что и Факарийя, Касимийя и прочие мамлюкские дома. Последовала многолетняя борьба за верховную власть между отдельными кланами. Она завершилась приходом в 1763 г. к власти Али - бея, принявшего титул шайх ал - балада. Сепаратизм мамлюков в правление Али - бея достиг своего апогея. Он провозгласил себя султаном Египта, захватил Хиджаз и начал войну с Османской империей за обладание Сирией. Разрозненные дружины мамлюков были объединены в единую, мощную армию, которая вела успешные операции против турок, сирийцев и бедуинов. Все это дало основание К. М. Базили утверждать, что Али - бей возродил черкесское могущество на берегах Нила. Сам Али - бей не был черкесом. По свидетельству знавшего его Лузиньяна, он родился в Абхазии, в семье христианского священника Давида. Г. А. Бей-Мамиконян выводит отсюда грузинское происхождение Али - бея.

Первое, что сделал Али - бей после прихода к власти - это убийство Черкес Ибрагим - бея и возведение в ранг бея своего личного мамлюка, абхаза Мухаммада. Ближайшее окружение Али - бея состояло из шестнадцати беев: трех абхазов, девяти грузинов (мингрелов) и четырех черкесов.

Постепенно черкесская партия внутри Каздоглийя усиливалась. К 1773 году этот процесс привел к примерному равновесию сил. Захвативший власть Мухаммад - бей Абу - з-Захаб частью перебил хущдашей Алибея, частью изгнал их из Египта. Причем почти все черкесские и абхазские хушдаши Али - бея покинули его и встали на сторону Мухаммад - бея, хотя он был намного младше их. Али - бей был предан и погиб в жестокой схватке, в которой погибли и все его телохранители.

Мухаммад - бей продолжил политику своего предшественника и в 1775 г. вторгся в Палестину. «В разгар кампании, - пишет X. И. Кильберг, - после взятия Газы, Яффы и Акки, Мухаммад - бей внезапно умер».

Его ближайший сподвижник черкес Мурад - бей был единодушно избран новым главой мамлюков. Но при этом, как сообщает Джабарти, эмиры уступили настояниям мамлюков Мурад - бея. А мамлюки Мурад - бея были в подавляющем большинстве своем его соплеменниками, о чем свидетельствуют данные Артин - паши, Джабарти и Клота Антуана. Кавалькада из 170–200 всадников, мамлюкских беев и их оруженосцев, расстрелянная арнаутами Мохаммеда Али 1 марта 1811 года, состояла из одних черкесов, происходивших из дома Мурад - бея.

Мурад - бей делил власть со своим хушдашем кахетинцем Ибрагим - беем. Впервые за многие десятилетия два могущественных бея мирно уживались друг с другом. Ибрагим - бей занимал пост шайх ал - балада, а Мурад - бей пост амир ал - хаджа. Говоря современным языком, первый был главой правительства Египта, а второй - главнокомандующим вооруженными силами мамлюков. Фактически каждый из них занимался тем, к чему у него было больше склонности. Хроника Джабарти убеждает в том, что в глазах местных жителей истинным правителем был все же Мурад - бей, поскольку он постоянно вмешивался в дела администрации и единолично решал все военные вопросы. «Мурад - бей, - пишет Джабарти, - был светловолос, среднего роста и плотного телосложения, носил густую бороду и имел грубый голос. На лице его был шрам от удара саблей. Он был тиран, несправедливый и жестокий, высокомерный, самодовольный и кичливый». В дружине его, на момент вторжения Наполеона было 1200 мамлюков, в то время как у его соправителя было 600 мамлюков. Снижение численности грузинских мамлюков имело, помимо прочего, и совершенно объективную причину: мамлюкские агенты и работорговцы опасались появляться у границ Грузии, где и население и правители были настроены антитурецки. После русско - турецкой войны 1768–1774 гг. Порта обязалась не вмешиваться во внутреннее управление Имеретии и Мингрелии. В 1783 г. царь Грузии (Картлии и Кахетии) Ираклий II принял протекторат России по Георгиевскому договору, тогда же в Грузию прибыл русский военный отряд, который «помогал отражать набеги аджарцев». Словом, в последней трети XVIII века Грузия стала слишком опасной зоной для работорговли и грузинские беи Каздоглийя не могли позволить себе роскошь быть окруженными исключительно своими соплеменниками. Черкесские беи, напротив, не испытывали в этом плане никаких трудностей. Их соплеменники на Кавказе, по замечанию М. Пейсонеля, в этот период «находятся в постоянной вражде между собою и, с целью захвата рабов, производят набеги, причем все захваченное считается законной добычей и не требуется назад».

Сильнейший удар господству мамлюков был нанесен вторжением французских войск во главе с Бонапартом в 1798 году. И если армию Людовика IX Святого в 1249 году встретили черкесские и кипчакские мамлюки во главе с черкесским эмиром Бибарсом, то армию Наполеона встретили черкесские и грузинские мамлюки во главе с опять‑таки черкесским эмиром - Мурад - беем.

«О Египте, - пишет Е. В. Тарле в «Очерках истории колониальной политики», - французские правители мечтали еще со времен Людовика XIV. О Египте думал и Шуазель, знаменитый министр иностранных дел при Людовике XV». После революции Талейран сделал на заседании французской академии доклад о той пользе, которую может принести Франции обладание Египтом. Наполеон живо заинтересовался этим проектом, прочитав сочинения Савари и Вольнея. Захват Египта нанес бы жесточайший удар по английскому влиянию на Ближнем и Среднем Востоке. Хорошим поводом для организации экспедиции послужили жалобы французского консула в Каире Магаллона на притеснения со стороны мамлюкских беев. «Впрочем, эта экспедиция никогда не была бы решена, если бы директория не пришла к заключению, что она нашла предлог удалить генерала Бонапарта, втягивая его в то же время в предприятие, рискованное и с неизвестным исходом», - вспоминал участник египетской кампании Виго Руссильон. Если же верить марксистам в том, что корень всего в экономике, то следующий отрывок из мемуаров самого Наполеона объясняет многое: «В 1775 г. мамлюки заключили договор с английской Индийской компанией. С этого момента французские торговые дома подвергались оскорблениям и всяческим унижениям….Порта заявила, что она тут ничего не может поделать, а мамлюки - «люди жадные, безбожные и мятежные» …».

31 июня 1798 г. французский флот подошел к Александрии. Как только стемнело, началась высадка. «Но в час ночи, - пишет Наполеон, - комендант города Кораим узнал от одного араба - бедуина, что неверные овладели фортом Марабут, море покрыто их шлюпками, а взморье почернело от высаженных на нем солдат. Тогда он сел на коня и поскакал туда во главе двадцати мамлюков. На рассвете он столкнулся с ротой французских стрелков из боевого охранения, атаковал ее, отрубил голову командовавшему ею капитану и с триумфом возил ее по улицам Александрии».

Нет нужды излагать здесь в деталях ход этой войны. Она описана достаточно подробно многими авторами, в том числе и самим Наполеоном. Приведем лишь несколько любопытных отрывков из самых разных источников, которые позволяют по достоинству оценить обе стороны.

ФиЦ, 2012 .ISBN 978-5-600-00043-8 .

Новелла № 51 . Мурад - бей .

Светает. Багровый солнечный диск плавно выплывает с востока, поднимаясь над песками, и бросает первый нежный взгляд на город, лежащий у его ног. Каир кажется сказочным, призрачным замком всемогущего волшебника. Лес минаретов возникает из темноты, и они словно потихоньку растут навстречу светилу. Стены города находятся под присмотром янычар, они ожидают часа сбросить засовы с ворот. По узким улочкам к воротам Баб аз-Зувайла движется большой отряд вооруженных всадников. Быстроногие и высокие саисы высоко над головами держат огромные факела, яростно пылающие при беге. Саисы криком оповещают людей на улице построиться, спящих пинают ногами и угощают ударами своих палиц:

Дорогу светлейшему эмиру Мураду!

Первым за саисами на красивом коне едет светловолосый всадник среднего роста. Это и есть могущественный Мурад-бей. О нем говорят, что Мурад недоверчив и осторожен, щедр и энергичен, смел и жесток, любит музыку и шахматы. Эмир не имеет ни сыновей, ни дочерей, и у него всего две любимые жены - Фатима и Нафиса.

Впереди уже показались ворота Баб аз-Зувайла, на них 15 апреля 1517 года турецкий султан Селим, покоривший Египет, приказал повесить последнего независимого правителя страны пирамид - Туман-бея. С тех пор Египет стал провинцией великой Османской империи.

Сегодня Мурад-бей со своими мамлюками отправляется в Нижний Египет вершить правосудие от имени этой империи. Эмира давно беспокоят вести о деяниях разбойников Раслана и Наджжара, грабивших караваны.

Неожиданно на небольшой площадке, на которую выехали всадники, Мурад-бей заметил толпу горожан, избивающих какого-то человека:

Салих, узнай, зачем бьют несчастного?

Салих повернул коня к толпе. В воздухе мелькали пятки, кулаки, посохи и булыжники. Несчастный испустил тонкий протяжный стон.

Подыхает! - крикнул кто-то.

Озверевшие люди удвоили свои усилия в молотьбе, словно старались успеть нанести последний удар по еще живому телу.

Салам, мусульмане, - воскликнул всадник.

Салам, достопочтенный Салих Ага, - ответили несколько голосов.

Избиение прекратилось. Тем временем Мурад сгорал от недовольства, он не любил, когда его заставляют ждать. Салих направил коня обратно к патрону:

Мерзкий бродяга отобрал у бездомных собак хлеб, моченый в вине. Недавно мимо на своем осле проезжал шейх Дардир - светило науки, он пожалел голодных псов, которые поедают падаль на улицах и очищают город, угостив их хлебом со своего стола. Я сказал горожанам, чтобы продолжали избиение, по-моему, это неслыханное кощунство.

Мамлюки выстроили своих коней в два ряда. Саисы вновь подняли вверх факела и бросились бегом вниз по улице. Огоньки отряда удалялись, пока совсем не исчезли за поворотом.

Над Каиром светало. Лучи играли на острых иглах-минаретах и позолотили купола мечетей. С усилением света враждебность жителей квартала к вору-неудачнику уменьшилась. С минаретов раздалось разноголосое, унылое причитание муэдзинов, призывавших мусульман на молитву. Толпа, истязавшая бездыханное тело, быстро рассеялась. Неизвестный остался лежать на дороге, его лицо, заплывшее от побоев, не передавало никаких эмоций. Кровь склеила короткие волосы на его голове, образовав серую от дорожной пыли корку. Глаза, зеркало души, то открывались, то закрывались, и в них читалось полное безразличие к происходящему. Мимо спешили прохожие и среди них молодой человек в белом халате, державший руки на груди и что-то бормотавший себе под нос. Юноша так ушел в себя, что не заметил, как наступил пострадавшему на руку. Лежащий на дороге вскрикнул.

О, Аллах! - испугался виновник происшествия, отскочив в сторону, но, разглядев беспомощное существо под ногами, облегченно вздохнул. - Тебе плохо?

Меня зовут Али, - был ответ.

“Он видимо сошел с ума, - подумал Ахмад, а именно так звали юношу, - Коран учит быть внимательным к тем, кто в беде, мне никогда не стать таким честным и благородным, как мой учитель Дардир, но я попробую бедняге помочь”.

Ахмад остановил двух жителей квартала и попросил донести несчастного до мечети ал-Азхар. Люди, знавшие учеников шейха Дардира, с радостью взялись исполнить поручение, ведь шейх пользовался огромной популярностью в народе за свою щедрость и доброту. Правда, щедрость временами носила относительный характер. Дардир мог, например, швырнуть толпе нищих горсть сухарей, а по городу ползли слухи, будто достопочтенный старец раскидал на площади все свое состояние, до последнего серебряного пара. Нищие религиозные фанатики толпами бродили за ослом шейха, которого водил по улицам один из его учеников. Не для кого не секрет, что Дардир слеп. Богослов - это профессиональный мудрец, то есть быть умным - его работа. Любому богослову хочется, чтобы его могила стала местом паломничества, те же чувства не чужды шейху Дардиру и заставляли мудреца заигрывать с народом. Постепенно малюсенький седой старец стал обладателем огромного авторитета в мусульманском университете ал-Азхар. Поэтому никто не удивился, когда узнал, что Дардир был выбран кадием, то есть верховным судьей Египта.

Ахмад ас-Сафи, выходец из Магриба, учился и жил в великолепной мечети ал-Азхар, туда он и попросил перенести пострадавшего. Первое, что встречает посетителя университета, это его огромные резные двери. Ворота выполнены, словно узорчатая решетка, и когда человек прикасается к ней рукой и видит происходящее во дворе мечети, то понимает, что за порогом сего священного здания существует особый и обязательно загадочный мир.

У мечети квадратный двор с галереями, в тени которых постигаются тайны и ведутся занятия. Ахмад внес пострадавшего в учебное заведение, аккуратно посадил его, прислонив к одной из колонн, и отправился в сторону своего учителя. Человек, назвавший себя Али, с трудом приоткрыл веки. Увиденное вокруг поразило его. На коврах под навесом сидела группа старцев, они согнулись над большими книгами и читали. Никто из старцев не переворачивал страниц, спешить некуда, священные труды изучаются годами. Дардир декламировал цитаты из Корана, а ученики прилежно повторяли. Седая борода кади закрывала практически весь разворот книги, но все знали: великий Дардир читает Коран наизусть. Когда в занятии наступил перерыв, Ахмад обратился к шейху: - Учитель, я опоздал на урок и понесу строгое наказание. Поручение, с которым вы меня послали, выполнено. Меня задержало не оно, а умирающий человек на улице. Я принес его к вам, помогите ему.

Я не сержусь на тебя, Ахмад. Мои глаза ничего не видят, но Аллах видит все, он вечен и справедлив. На улицах Каира тысячи умирающих, голодных людей, пойми, я не могу сделать всех счастливыми. А, помогая избранным, мы вселяем злобу в сердца остальных несчастных, а перед всевышним все равны.

О, учитель, - прошептал Ахмад, восхищенный мудростью.

Я люблю тебя, как сына и постараюсь для этого бедняги, но дай мне слово не поступать подобным образом впредь.

Даю слово.

Шейха под руки вывели из мечети и усадили на осла. Народ у мечети зашумел, приветствую кади. Осел также радостно запел, заметив своего господина. Старенькое животное долгое время носило священную ношу и привыкло к повышенному вниманию к своей персоне.

Ахмад бережно взял за уздечку радостного ослика и по просьбе шейха направился к мечети султана Калауна. Фэны святого старца осторожно несли следом тело Али.

В мечети есть госпиталь для бедноты, - объяснил Дардир, больному главное залечить травмы тела и души.

Вскоре показалась мечеть Калауна, или Маристан, сооружение фундаментальное и очень красивое. Пока Ахмад осматривал величественные своды Маристана, кади вел переговоры с неким Хусейном, принимавшим больных.

Пора трогаться, Ахмад. Не беспокойся, Хусейн милейший человек, он все устроит, - объявил Дардир.

При этих словах Хусейн широко улыбнулся, обнажив ряд желтых зубов. Санитар носил шаровары, перепоясанные веревкой, и был по пояс голый. Вежливо поклонившись, он стал прощаться, согнул руку, при этом у него вздулась мышца размером с небольшой арбуз. Новый знакомый шейха больше походил на янычара, изнуряющего себя тренировками, чем на брата милосердия. Хусейн легко приподнял Али и понес к воротам.

Дардир на осле, а Ахмад пешком, вместе отправились в обратный путь. Ученик казался счастливым, впервые он по-настоящему помог человеку в беде и заодно убедился в привязанности ученого старца к собственной особе.